Проблема изучения языковой личности в лингвистике: исторический аспект. Структура языковой личности Изучение языковой личности

Д. В. Аникин

(Из диссертации «Исследование языковой личности составителя “Повести временных лет” , размещенной по адресу: http://starling.rinet.ru/~minlos/thesis/Anikin2005.pdf)

Обращение к исследованию языковой личности (ЯЛ) в отечественной лингвистике связано с именем В. В. Виноградова, выработавшего на материале художественной литературы пути описания ЯЛ автора и персонажа. Сам термин ЯЛ был впервые употреблен в публикации В. В. Виноградова “О художественной прозе”. В настоящее время понятие ЯЛ достаточно хорошо разработано в российской лингвистической науке (Ю. Д. Апресян, Г. И. Берестнев, Г. И. Богин, В. Г. Гак, Ю. Н. Караулов, М. В. Китайгородская, Н. Н. Розанова, В. И.

Шаховский). В многочисленных трактовках ЯЛ, появившихся в 80-90 гг. XX в., различимы два магистральных направления: лингводидактика и лингвокультурология. Лингводидактический и лингвокультурологический подходы различаются путями описания ЯЛ.

Лингводидактику отличает “крупный” масштаб при описании ЯЛ (в центре внимания находится индивид как совокупность речевых способностей). Для лингвокультурологии, напротив, характерен “мелкий” масштаб при описании ЯЛ: предметом исследования становятся “национально-культурный прототип носителя определенного языка…”, собирательный культурно-исторический образ – “Языковая личность существует в пространстве культуры, отраженной в языке, в формах общественного сознания на разных уровнях (научном, бытовом и др.), в поведенческих стереотипах и нормах, в предметах материальной культуры и т. д. Определяющая роль в культуре принадлежит ценностям нации, которые являются концептами смыслов”. Таким образом, если в первом случае ЯЛ представляется совокупностью ипостасей, в которых индивид воплощается в языке, то во втором – совокупность индивидов составляет образ ЯЛ.

Лингводидактический подход к ЯЛ в трудах современных исследователей восходит к взглядам Г. И. Богина. Г. И. Богин предложил модель ЯЛ, согласно которой под ЯЛ понимается: “человек, рассматриваемый с точки зрения его готовности производить речевые поступки”. Лингводидактическое направление разрабатывается по преимуществу на современном, синхронном материале, поэтому для его сторонников характерно внимание к отношению: языковая норма – речевая реализация. В русле лингводидактического направления разработал методику реконструкции и дал определение ЯЛ Ю. Н. Караулов в монографии “Русский язык и языковая личность”: ЯЛ – “совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и воспроизведение им речевых произведений (текстов), которые различаются а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью…”. Наиболее полно научные представления Ю. Н. Караулова нашли практическое воплощение в его труде “Активная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть”, где язык “как речевая способность говорящего на нем индивида” был определен в качестве одного из трех образов естественного языка наряду с языком “как совокупностью текстов” и языком “как системно-структурным образованием”.

Для лингводидактики долгое время оставалось проблемным вычленение материального носителя ядерного для данного направления понятия речевой способности, что было успешно решено Ю. Н. Карауловым, определившим материальным аналогом языковой способности ассоциативно-вербальную сеть языка, которая выражается в ассоциативном тезаурусе.

Лингвокультурология как область лингвистических исследований сложилась также в конце 70-х гг. XX вв. для решения задачи представления данных о стране и культуре изучаемого языка при помощи филологической методики преподавания. Предметом лингвокультурологии является связь “язык–культура–этнос”, которая рассматривается на материале словаря: “Лингвокультурология изучает национально-культурную семантику языковых единиц с целью понимания их во всей полноте содержания и оттенков, в степени, максимально приближенной к их восприятию носителями данного языка и данной культуры”.

Как специальная область науки лингвокультурология возникла в 90-е годы XX в. В настоящее время лингвокультурология – это “гуманитарная дисциплина, изучающая воплощенную в живой национальный язык и проявляющуюся в языковых процессах материальную и духовную культуру”. Выделяются следующие школы лингвокультурологии: 1) школа лингвокультурологии Ю. С. Степанова, описывающая константы культуры в диахроническом аспекте; верификация их содержания проводится на материале текстов разных эпох; 2) школа Н. Д. Арутюновой, исследующая универсальные термины культуры, извлекаемые из текстов разных времен и народов; 3) школа В. Н. Телия, исследующая языковые сущности с позиции рефлексии носителя живого языка с помощью имитации речедеятельностных ментальных состояний говорящего; 4) исследующая безэквивалентную лексику школа лингвокультурологии, созданная В. В. Воробьевым, В. М. Шаклеиным и др., развивающими лингвострановедческую концепцию Е. М. Верещагина и В. Г. Костомарова.

Ю. Н. Караулов ввел понятие ЯЛ в широкий научный обиход и предложил уровневую модель ЯЛ. Данная модель ЯЛ оказалась востребованной и лингводидактическим, и лингвокультурологическим подходами, так как представляет собой некий обобщенный тип личности, тогда как множество конкретных личностей могут быть рассмотрены как ее вариации. Методика Ю. Н. Караулова дала возможность изучения ЯЛ с различной степенью обобщения, что предопределило развитие исследований структуры ЯЛ по пути построения аспектных моделей. Так, на сегодняшний день существует множество аспектов изучения ЯЛ, определяющих различные статусы ее существования: “полилектная (многочеловеческая) и идиолектная (частночеловеческая) личности (В. П. Нерознак), этносемантическая личность (С. Г. Воркачев), элитарная ЯЛ (О. Б. Сиротинина, Т. В. Кочеткова), семиологическая личность (А. Г. Баранов), русская ЯЛ (Ю. Н. Караулов), ЯЛ и речевая личность (Ю. Е. Прохоров, Л. П. Клобукова), ЯЛ западной и восточной культур (Т. Н. Снитко), словарная ЯЛ (В. И. Карасик), эмоциональная ЯЛ (В. И. Шаховский)”, диалектная ЯЛ, ЯЛ “средневекового человека” и пр.

В настоящее время возрастает интерес к ЯЛ как к динамическому, развивающемуся феномену. Исследование ЯЛ в данном аспекте было предложено Ю. Н. Карауловым, разработавшим понятие общерусского языкового типа. Возможны два пути исследования ЯЛ в развитии: с помощью протяженного во времени ассоциативного эксперимента, а также с помощью исследования текстов ЯЛ разных исторических эпох. В первом случае может использоваться метод наращивания ассоциативных цепей или метод вербального ассоциативно-частотного ряда, восходящий к трудам А. Н. Леонтьева и Р. М. Фрумкиной, обнаружившей иерархическую упорядоченность слов в идеолексиконе в соответствии с частотой их встречаемости в речевом опыте человека. Во втором случае изучение ЯЛ неизбежно ограничивается исследованием вербального ассоциативно-частотного ряда, зафиксированного в письменных источниках.

Несмотря на то, что исследование ЯЛ на материале письменных источников в сравнении с ассоциативным экспериментом значительно сужает объем извлекаемых в ходе анализа сведений о ЯЛ (“таким путем надежно восстанавливается только состав идиолексикона, но не его структура”), данный способ исследования ЯЛ представляется более чистым (так как любая анкета навязывает испытуемому модель поведения при ассоциировании, которая “искажает характер отражаемого в эксперименте фрагмента ассоциативно-семантической сети”), а при исследовании ЯЛ иной исторической эпохи – и единственно возможным.

ЯЛ, принадлежащую иной исторической эпохе, мы называем ИЯЛ. В рамках лингводидактического направления исследования ЯЛ существуют опыты описания конкретной ЯЛ, значительно отдаленной во времени от исследователя, на основе текстов. Так, Н. И. Гайнуллиной предпринято исследование ЯЛ Петра Великого на материале эпистолярия; О. В. Поповой осуществлена на материале деловых посланий реконструкция ЯЛ Ивана Грозного. Указанные работы отвечают установке лингводидактики на системное описание идиолектов.

Проблемным для описаний ИЯЛ в рамках лингводидактического направления остается выявление “нормативного для отдаленной исторической эпохи текста”, своеобразного инварианта, относительно которого изучаемая ЯЛ рассматривается как его реализация. Так, для решения указанной задачи О. В. Поповой при поиске индивидуальных особенностей стиля Ивана Грозного (определении особенностей функционирования в посланиях монарха единиц различных уровней языковой системы как компонентов стиля Ивана Грозного) используются приметы эпистолярного жанра, типичные для писем XVI в. Н. И. Гайнуллиной в качестве инварианта, позволяющего установить “основные лингвистические формы … индивидуальной реализации в конкретных исторических условиях” ЯЛ Петра Первого используются представления о “смене культурно-исторических парадигм конца XVII - начала XVIII в.”, а также сведения о характере литературного языка данной исторической эпохи (для интерпретации “индивидуальных пристрастий Петра Первого” в выборе языковых единиц из “базовых возможностей русского языка своего времени”.

В русле лингокультурологического направления изучение ИЯЛ осуществляется на материале текстов, созданных одним человеком, различными людьми и на материале словарей. Так, Н. С. Бондарчук и Р. Д. Кузнецова предприняли исследование ЯЛ купца М. Тюльпина (1762 –1823) гг. на лексико-семантическом и синтаксическом уровнях в семасиологическом, ономасиологическом и прагматическом аспектах.

Исследователи рассматривают идиолексикон составителя летописи как отражение языка эпохи, преломленное в ЯЛ М. Тюльпина. Исследование ИЯЛ на материале словников с помощью моделирования лексико-семантических полей было предложено А. В. Михайловым: “в качестве модели древнерусского сознания по письменным источникам превосходно может служить словник, желательно с указанием количества словоупотреблений и относительной частотностью”. Примером реконструкции ИЯЛ с помощью полевого структурирования на материале словаря служит работа Т. И. Вендиной, моделировавшей ЯЛ “средневекового человека” на материале Словаря старославянского языка под ред. Р. М. Цейтлин.

Произведение письменности всегда ограничено жанрово, идейно-тематически, стилистически и пр. Указанные ограничения неизбежно отражаются на реконструируемом облике ИЯЛ, являющейся “результатом объективации личности в пространстве письма”, то есть неким отпечатком личности в тексте, во многом обусловленным характером привлекаемого для анализа письменного источника. Поэтому на основе письменного произведения не представляется возможным ни составить национально-культурный “фоторобот” эпохи, ни показать специфику созданного ЯЛ литературного памятника в контексте эпохи.

Специфическими ограничениями обладает и реконструкция ИЯЛ по словарям, так как словари отражают лексическое богатство древнерусского языка фрагментарно, а “в отрыве от текста… высокочастотные слова… не образуют ярко выраженных семантических объединений”. Собственно говоря, лексикографический способ исследования оправдывается трудоемкостью исследования ИЯЛ по текстам, которое предполагает их пословный анализ, а также отсутствием программного инструментария для лингвистической интерпретации текстов. Очевидно, что обращение к моделированию ЯЛ на базе словаря обусловлено приоритетным использованием статистических методов при моделировании естественного языка, хотя, в целом, применение статистических моделей на сегодняшний день не представляется перспективным.

Слабая эффективность этнолингвистического направления (разновидностью которого является лингвокультурологический подход) при исследовании ПВЛ показана В. В. Долговым на примере статьи Н. И. Толстого “Этническое самопознание и самосознание Нестора Летописца, автора “Повести временных лет”.

Лингвокультурологический анализ, оперируя совокупностью словарных единиц, нивелирует роль разночтений –следов исторического развития текста, гетерогенная по происхождению летопись рассматривается как целостное произведение.

Намного успешнее задача реконструкции ЯЛ отдаленной исторической эпохи в лингвокультурологии решается привлечением ряда произведений, примером чего служат работы Т. В. Михайловой и А. В. Михайлова, в которых исследовательским материалом служит ряд произведений XV –XVII вв. Так, в работе “Использование эмоциональных смыслов для выражения оценочных значений в Повестях Смутного Времени XVII века” исследователями осуществлен анализ эмоциональных смыслов высказываний как компонентов тезаурусного устройства, в ходе которого авторы определили, что в текстах Смутного Времени “описание эмоций есть не столько описание психического состояния субъекта, сколько выражение оценки через описание степени его приближения к Всевышнему, крепости его веры и связи его с Богом”. В работе “Древнерусские текстуальные средства воздействия на общественное сознание в аспекте отношения к царской власти (XV-XVII вв.)” Т. В. Михайлова и А. В. Михайлов исследовали “стратегии символического конструирования” древнерусских текстов, что дало возможность описать прагматическое устройство произведений XV-XVII вв. и моделировать идеологию Московского государства. Исследователями были выявлены следующие идеологемы Московского государства: богоизбранность Русской земли, направленность на собирание Руси, богоустановленность княжеской власти, соборность; описан образ идеального князя: отсутствие отрицательных качеств (беспорочность), созидательная деятельность, устремленность к горнему, древность и непрерывность династии, смиренность (как добродетель простого мирянина).

Моделирование ЯЛ отдаленных исторических эпох в сравнении с исследованием ЯЛ Нового времени имеет свою специфику. Анализ неизбежно ограничен рамками письменных источников, которые представляют литературное богатство древности фрагментарно. Поэтому для сохранения принципа целостности описания исследование ИЯЛ в рамках лингводидактического направления должно осуществляться на материале одного памятника письменности, который по объективным причинам является единственным источником её изучения, либо совокупности памятников, обладающих общностью жанра, регистра, школы письменности в лингвокультурологии.

Итак, лингвокультурологическое изучение ПВЛ возможно лишь при ее сопоставлении с другими летописями. Подобный анализ был предпринят Н. И. Толстым в работе “Тема библейского происхождения славян у славянских хронистов XII–XVIII вв., в которой исследователь на основе анализа славянских хроник пришел к выводу, что в славянских хрониках запечатлена сформировавшаяся мифологическая (библейская) картина этногенеза славян. В мифологических представлениях хронистов об этногенезе отразилось исторически укрепившееся сознание славян “об их единстве и об их приверженности и сопричастности к мировой культуре, одним из прообразов которой была библейская культура и традиция”. В русской анналистической традиции ПВЛ известна по многим летописным сводам, однако представлена как их идейное и повествовательное ядро, относительно стабильное во времени. Поэтому ПВЛ не может быть рассмотрена на фоне устойчивого культурного “фоторобота”, запечатленного в летописном жанре, так как сама лежит в основе отечественной летописной традиции.

Таким образом, ЯЛ составителя ПВЛ не представляется возможным рассмотреть в русле лингвокультурологического направления: ЯЛ составителя ПВЛ не сводима к совокупности идиолектов летописцев (так как положена в основу дошедших летописных сводов), фрагментарность дошедшего до нас письменного наследия, синхронного ПВЛ, не позволяет исследовать ПВЛ как летописную вариацию культурного “фоторобота” домонгольского периода развития древнерусского государства.

При изучении ЯЛ составителя ПВЛ с позиций лингводидактического направления не требуется обращения к литературному окружению ПВЛ, так как выполняющий функцию инварианта “нормативный текст” является составляющей ЯЛ составителя ПВЛ–книжно-письменной традицией анналистического направления средневековой историографии. С другой стороны, остается проблематичным вычленение книжно-письменной традиции, относительно которой ЯЛ составителя ПВЛ может быть рассмотрена как ее реализация. Основной преградой на пути подобной реконструкции является традиционность искусства средневековья: искусство Средних веков “…стремится выразить коллективные чувства, коллективное отношение к изображаемому. Отсюда многое в нем зависит не от творца произведения, а от жанра, к которому это произведение принадлежит. Автор в гораздо меньшей степени, чем в новое время, озабочен внесением своей индивидуальности в произведение. Каждый жанр имеет свой строго выработанный образ автора, писателя, “исполнителя”. …Традиционность художественного выражения настраивала читателя или слушателя на нужный лад. Те или иные традиционные формулы, жанры, темы, мотивы, сюжеты служили сигналами для создания у читателя определенного настроения. Стереотип … входил в самую суть художественной системы средневековой литературы…”.

В настоящее время продолжается поиск способов вычленения из книжно-письменной традиции источника ЯЛ его создателей. Так, В. А. Рогожиной для выявления образа автора ПВЛ было предложено исследование языковых средств реализации интенций летописца: “Не имея возможности высказать свое истинное отношение к происходящему, летописец должен был передать свое мнение через субъект речи, присутствие которого в тексте и целевую установку эксплицирует интенсиональность–содержательная категория, отражающая коммуникативное намерение субъекта речи… Базовыми языковыми средствами реализации намерений летописца являются те, при помощи которых в высказывании отражается “присутствие” субъекта текста. Интенсиональность тесно связана с такими семантическими категориями языка, как оценка, эмотивность и субъективность.

Иной путь изучения ИЯЛ был предложен Л. И. Шелеповой. При пословном исследовании списков Есиповской летописи автор сосредоточил внимание на характеристике групповой ЯЛ книжников, переписывавших и изменявших летопись на протяжении XVII в., с помощью ЛЗ: “Решение вопроса об организации (модели) языковой личности в древние периоды возможно путем анализа текстов, сохранившихся в нескольких списках, ибо та или иная лексическая замена, допущенная книжником (писцом, автором, редактором) при переписывании текста есть индивидуальная реакция его (книжника) на стимул–образец протографа”. Таким образом, при моделировании ИЯЛ снимается необходимость в реконструкции “нормативного для книжно-письменной традиции исследуемого произведения текста”. В качестве инварианта предстает текст протографа, а выявленные ЛЗ позволяют судить о принадлежности книжника к той или иной школе письменности, диалектной группе, охарактеризовать индивидуальные особенности словоупотребления летописца. Подобный анализ возможен вследствие жесткой традиционности “письменного языка старшей поры”, для которого была характерна каноничность, ритуальность текстов и подражательность, “возведенная в идеал” . При всех преимуществах данный метод малоприменим к ПВЛ, так как уже на этапе становления ПВЛ не обладала однородностью, но представляла собой, как это было доказано А. А. Шахматовым, летописный свод. Так как в ПВЛ обнаруживается “наличие четырех слоев, а значит и четырех летописцев (Никона, Ивана, Нестора и Сильвестра), то говорить о языковой личности на основе всего летописного текста будет некорректно. В этом случае мотивационный уровень может быть представлен неоднородными, иногда даже взаимоисключающими целеустановками…”.

Таким образом, реконструкция книжно-письменной традиции ПВЛ представляется самостоятельной задачей, которая может быть решена при помощи текстологической стратификации летописи, произведенной А. А. Шахматовым, выявившим в составе ПВЛ предшествующие ей летописные своды, определившим их характер и состав.

Поэтому в ЯЛ составителя ПВЛ выделяем два компонента: 1) групповой, представленный книжно-письменной традицией русского летописания и 2) личностный, который реализуется в многочисленных разночтениях и представляет собой вклад летописца – создателя ПВЛ в развитие книжно-письменной традиции летописания (вариант инварианта книжно-письменной традиции).

Краткое описание

Целью работы является анализ основных направлений, выработанных в современном языкознании, к изучению языковой личности.
Длительное время в культурологи сохраняется тенденция к наиболее глубокому изучению человека: его природы, внешности, внутреннего мира, менталитета и т.д. Одним из актуальных направлений исследования является осмысление феномена человека через естественные языки.

Введение………………………………………………………………………3



Изучение языковой личности представляющей какую-либо социальную группу……………………………………………10
Изучение языковой личности в национальном аспекте …….10
Заключение………………………………………………………………….12
Библиография…………………………………

Прикрепленные файлы: 1 файл

Введение………………………………………………………… ……………3

1. Понятие «языковая личность»…………………………………………...5
2. Направления в описании языковой личности……………….…………8

1. Изучение индивидуальной языковой личности………………9

1. Изучение языковой личности представляющей какую-либо социальную группу……………………………………………10
2. Изучение языковой личности в национальном аспекте …….10

Заключение…………………………………………………… …………….12

Библиография……………………………………………… ……………….14

Введение

Во 2-й половине XX века ученые-языковеды стали исследовать роль человеческого фактора в языке, по-новому посмотрев на такие проблемы как язык и мышление, национальный язык определенного этноса, язык и картина мира, языковая личность и др. Являясь одной из активных форм познания действительности, язык дает нам реальный образ мира, постичь который человек стремился на протяжении многих веков. Исходя из этого, возникла проблема изучения языковой личности, которая является ядром мировоззрения.

Новейшие исследования в области коммуникативной лингвистики открыли перспективы изучения проблемы языковой личности. Все чаще и убедительней лингвисты говорят сегодня о языке как способе вербализации человеческого общения в процессе совместной деятельности людей. Анализ языковой личности неизбежно ведет исследование к изучению ключевого понятия - личности.

Целью работы является анализ основных направлений, выработанных в современном языкознании, к изучению языковой личности.

Длительное время в культурологи сохраняется тенденция к наиболее глубокому изучению человека: его природы, внешности, внутреннего мира, менталитета и т.д. Одним из актуальных направлений исследования является осмысление феномена человека через естественные языки. Язык, в данном случае, не просто средство коммуникации, передачи и выражения мысли, а система, в которой оформляется концептуальный образ мира.

Попытки выделить особенности речевой деятельности привели к возникновению в науке нового объекта изучения – языковой личности. С позиции антропоцентрической парадигмы, человек познает мир через осознание себя, своей теоретической и предметной деятельности в нем, определяя иерархию ценностей, которая проявляется в его речи, а центром внимания становится носитель языка – языковая личность.
На сегодняшний день известны различные подходы к изучению языковой личности: полилектная (многочеловеческая) и идиолектная (частночесловеческая) личности (в,п, Нерознак), этносемантическая личность (С.Г.Воркачев), семиологическая личность (А.Г. Баранов), русская языковая личность (Ю.Н. Караулов), языковая личность западной и восточной культур (Т.Н. Снитко) и т.д.

1. Понятие «языковая личность»

В центр современной антропоцентрической лингвистики ставится понятие «языковой личности», то есть человека в его способности совершать речевые поступки. Впервые в науку оно было введено В. В. Виноградовым. Ученый подошел к понятию языковой личности путем исследования языка художественной литературы. Логика развития понятий «образ автора» и «художественный образ», центральных в научном творчестве В. В. Виноградова, подвели исследователя к вопросу о соотношении в произведении языковой личности, художественного образа и образа автора. Первые описания конкретных языковых личностей также принадлежат перу В. В. Виноградова.

Само понятие языковой личности начал разрабатывать Г.И. Богин, он создал модель языковой личности, в которой человек рассматривался с точки зрения его «готовности производить речевые поступки, создавать и принимать произведения речи». В широкий научный обиход данное понятие ввел Ю.Н. Караулов, который считает, что языковая личность – это человек, обладающий способностью создавать и воспринимать тексты, различающиеся: «а) степенью структурно-языковой сложности; б) глубиной и точностью отражения действительности; в) определенной целевой направленностью».

Ю.Н. Караулов разработал уровневую модель языковой личности с опорой на художественный текст. Языковая личность имеет три структурных уровня. Первый уровень – вербально - семантический (семантико-строевой, инвариантный), отражающий степень владения обыденным языком. Второй уровень – когнитивный, на котором происходит актуализация и идентификация релевантных знаний и представлений, присущих социуму (языковой личности) и создающих коллективное и (или) индивидуальное когнитивное пространство. Этот уровень предполагает отражение языковой модели мира личности, ее тезауруса, культуры. И третий – высший уровень – прагматический. Он включает в себя выявление и характеристику мотивов и целей, движущих развитием языковой личности. Следовательно, кодирование и декодирование информации происходит при взаимодействии трех уровней «коммуникативного пространства личности» - вербально-семантического, когнитивного и прагматического.

Концепция трехуровневого устройства языковой личности определенным образом коррелирует с тремя типами коммуникативных потребностей – контактоустанавливающей, информационной и воздействующей, а также с тремя сторонами процесса общения – коммуникативной, интерактивной и перцептивной.

Уровневая модель отражает обобщенный тип личности. Конкретных же языковых личностей может быть множество, они отличаются вариациями значимости каждого уровня в составе личности. Таким образом, языковая личность – это многослойная и многокомпонентная парадигма речевых личностей. При этом речевая личность – это языковая личность в парадигме реального общения, в деятельности. Именно на уровне речевой личности проявляются как национально-культурная специфика языковой личности, так и национально-культурная специфика самого общения.

В содержание языковой личности включены следующие компоненты:
1) ценностный, мировоззренческий, компонент содержания воспитания, то есть система ценностей, или жизненных смыслов. Язык обеспечивает первоначальный и глубинный взгляд на мир, образует тот языковой образ мира и иерархию духовных представлений, которые лежат в основе формирования национального характера и реализуются в процессе языкового диалогового общения;

2) культурологический компонент, то есть уровень освоения культуры как эффективного средства повышения интереса к языку. Привлечение фактов культуры изучаемого языка, связанных с правилами речевого и неречевого поведения, способствует формированию навыков адекватного употребления и эффективного воздействия на партнера по коммуникации;
3) личностный компонент, то есть индивидуальное, глубинное, что есть в каждом человеке.

Таким образом, понятие "языковая личность", образовано проекцией в область языкознания соответствующего междисциплинарного термина, в значении которого преломляются философские, социологические и психологические взгляды на общественно значимую совокупность физических и духовных свойств человека, составляющих его качественную определенность. Прежде всего, под "языковой личностью" понимается человек как носитель языка, взятый со стороны его способности к речевой деятельности, т.е. комплекс психофизических свойств индивида, позволяющий ему производить и воспринимать речевые произведения - по существу личность речевая. Под "языковой личностью" понимается также совокупность особенностей вербального поведения человека, использующего язык как средство общения,- личность коммуникативная. И, наконец, под "языковой личностью" может пониматься закрепленный преимущественно в лексической системе базовый национально-культурный прототип носителя определенного языка, своего рода "семантический фоторобот", составляемый на основе мировоззренческих установок, ценностных приоритетов и поведенческих реакций, отраженных в словаре - личность словарная, этносемантическая".

1. Направления в описании языковой личности

Языковая личность - это многослойная и многокомпонентная парадигма речевых личностей. При этом речевая личность - это языковая личность в парадигме реального общения, в деятельности. Именно на уровне речевой личности раскрывается национально- культурная специфика самого общения.

а) ценностный, мировоззренческий, компонент содержания воспитания, т. е. система ценностей, или жизненных смыслов. Язык обеспечивает первоначальный и глубинный взгляд на мир, образует тот языковой образ мира и иерархию духовных представлений, которые лежат в основе формирования национального характера и реализуются в процессе языкового диалогового общения;

б) культурологический компонент, то есть уровень освоения культуры как эффективного средства повышения интереса к языку. Привлечение фактов культуры изучаемого языка, связанных с правилами речевого и неречевого поведения, способствует формированию навыков адекватного употребления и эффективного воздействия на партнера по коммуникации;

в) личностный компонент, т. е. то индивидуальное, глубинное, что есть в каждом человеке. Параметры языковой личности только начинают разрабатываться. Она характеризуется определенным запасом слов, имеющих тот или иной ранг частности употребления, которые заполняют абстрактные синтаксические модели. Если модели достаточно типичны для представителя данного языкового коллектива, то лексикон и манера говорения могут указывать на его принадлежность к определенному социуму, свидетельствовать об уровне образованности, типе характера, указывать на пол и возраст и т. д. Языковой репертуар такой личности, деятельность которой связана с выполнением десятка социальных ролей, должен быть усвоен с учетом речевого этикета, принятого в социуме.

Основным средством формирования языковой личности является социализация индивида, предполагающая три аспекта:

Индивидуальный аспект;

Процесс включения человека в определенные социальные отношения, в результате которого языковая личность оказывается своего рода реализацией культурно-исторического знания всего общества;

Активная речемыслительная деятельность по нормам и эталонам, заданным той или иной этноязыковой культурой.

1. Изучение индивидуальной языковой личности.

В понятии языковой личности фиксируется связь языка с индивидуальным сознанием личности, с мировоззрением. Любая личность проявляет себя и свою субъектность не только через предметную деятельность, но и через общение, которое немыслимо без языка и речи. Речь человека с неизбежностью отражает его внутренний мир, служит источником знания о его личности. Более того, «очевидно, что человека нельзя изучить вне языка...», поскольку, даже с обывательской точки зрения, трудно понять, что представляет из себя человек, пока мы не услышим, как и что он говорит. Но также невозможно «язык рассматривать в отрыве от человека», так как без личности, говорящей на языке, он остается не более чем системой знаков. Эта мысль подтверждается В. Воробьевым, который считает, что «о личности можно говорить только как о языковой личности, как о воплощенной в языке». Под языковой личностью в языкознании понимается «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений, языковая компетенция, характеризующаяся глубиной и точностью отражения действительности, степенью структурно-языковой сложности, при этом интеллектуальные характеристики языковой личности выдвигаются на первый план». По мнению Ю.Н. Караулова, «языковая личность – вот та сквозная идея», которая «пронизывает все аспекты изучения языка и одновременно разрушает границы между дисциплинами, изучающими человека вне его языка». Языковая личность является видом полноценного представления личности, вмещающим в себя и психический, и социальный, и этический и другие компоненты, но преломленные через ее язык, ее дискурса.

1. Изучение языковой личности, представляющей какую-либо социальную группу

Понятие языковой личности не замыкается на индивидуальном пользователе языка, но выходит на уровень национального языкового типа. Языковая личность - социальное явление, но в ней есть индивидуальный аспект. Индивидуальное в языковой личности формируется через внутреннее отношение к языку, через становление личностных языковых смыслов; но при этом не следует забывать, что языковая личность оказывает влияние на становление языковых традиций. Каждая языковая личность формируется на основе присвоения конкретным человеком всего языкового богатства, созданного предшественниками. Язык конкретной личности состоит в боль шей степени из общего языка и в меньшей - из индивидуальных языковых особенностей.

1. Изучение языковой личности в национальном аспекте

Языковая личность является носителем языкового сознания, существующего в виде двух ментальных образований – знаний и представлений, с помощью которых формируется целостный образ мира, являющийся «…основой для рефлексии индивида и дальнейшего освоения им смыслового многообразия мира». Каждая языковая личность уникальна, обладает собственным когнитивным пространством, собственным знанием языка и особенностями его пользования. Исследователь Д. Б. Гудков считает, что не существует просто языковой личности, она всегда национальна, всегда принадлежит определённому лингвокультурному обществу.

Одним из центральных в современной лингвистике является феномен языковой личности, приобретающий в науке категориальный статус. С 90-х гг. XX в. понятие «языковая личность» «...становится стержневым системообразующим филологическим понятием. Большинством исследователей в настоящее время оно оценивается как интегративное, послужившее началом нового этапа в развитии языкознания - антрополингвистики» . Широкая употребительность нового терминообозначения связывается учеными с его синтезирующим характером, отражающим междисциплинарность современных исследований человека, интеграцию гуманитарных наук, а внутри лингвистики - интеграцию различных ее областей при изучении рассматриваемого явления. Целью работы является анализ основных подходов, выработанных в современном интегрированном языкознании, к изучению языковой личности. Понятие «языковой личности», выработанное В. В. Виноградовым на материале художественной литературы для описания языковой личности автора и персонажа, достаточно хорошо разработано в современной лингвистике (Ю. Апресян, В. Гак, Ю. Караулов, М. Китайгородская, В. Красных). Мы предлагаем различать разные подходы, которые охватывают множество интерпретаций: 1) лингвокультурологический и лингводидактический; 2) узкий и широкий. Предложенные направления различимы путями описания языковой личности и, соответственно, масштабностью охватываемой проблематики. Для лингвокультурологии характерным является акцент на собирательный культурноисторический образ; на личность, существующую в пространстве культуры и отраженную в языке; на национально-культурный прототип носителя языка. В связи с этим предметом исследования становится синтетический образ языковой личности, сформированный множеством воплощений разных индивидов в языке. Поэтому лингвокультурология обращает свое внимание на взаимосвязь «язык - культура - этнос», ставя перед исследователем задачу - изучить воплощенную в живой национальный язык и проявляющуюся в языковых процессах материальную и духовную культуру. Такой подход позволил языковедам выделить подтип языковой личности - историческую языковую личность, методика исследования которой основана на языковом анализе материалов текстов, созданных одним человеком или различными людьми и материалов словарей. Подобная реконструкция языковой личности определенной эпохи, по нашему мнению, является несколько однобокой, хотя и трудоемкой по своей сути. Ведь составление языкового паспорта или же фоторобота языковой личности той или иной эпохи путем выделения ее идиостилистических особенностей в своем анализе опирается на тексты всегда ограниченные жанрово, идейно-тематически, стилистически, а указанные ограничения неизбежно отражаются на облике восстанавливаемой языковой личности. Лексикографический способ воссоздания последней ограничен необходимостью использования статистического метода, что всегда является относительным для целостного моделирования естественного языка, хотя для прикладной лингвистики является перспективным. Лингвокультурологический подход, основываясь на структурной организации языковой личности, предложенной Ю. Н Карауловым, предопределил выделение также различных вариаций языковой личности: многочеловеческая и частночеловеческая личности (В. Г. Нерознак), этносемантическая личность (С. Г. Воркачев), русская языковая личность (Ю. Н. Караулов), языковая и речевая личности (Ю. Е. Прохоров, Л. П. Клобукова), эмоциональная языковая личность (В. И. Шаховский). Таким образом, в лингвокультурном аспекте язык, культура и этнос неразрывно между собой связаны и образуют средоточие личности - место сопряжения её физического, духовного и социального Я. При лингводидактическом подходе в центре внимания оказывается индивид как совокупность речевых способностей, что позволяет рассматривать языковую личность как совокупность ипостасей, в которых индивид воплощается в языке. Такое изучение языковой личности проводится преимущественно в синхронии, поэтому для исследователей в этом аспекте характерно внимание к отношению языковая норма - речевое воплощение. Материальным аналогом для изучения речевой способности является, по определению Ю. Н. Караулова, ассоциативно-вербальная сеть языка, которая выражается в ассоциативном тезаурусе. Собственно лингводидактический аспект определения языковой личности положен в основу этого понятия в теории Ю. Н. Караулова, писавшего, что под языковой личностью понимается «совокупность способностей и характеристик человека, обуславливающих создание и воспроизведение им речевых произведений, которые различаются а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью» . В лингводидактике основными аспектами изучения языковой личности являются ценностный (аксиологический), познавательный (когнитивный) и поведенческий, с обязательной опорой на социолингвистические принципы . Лингводидактический аспект анализа языковой личности представляется перспективным для влияния на языковою культуру общества посредством развития языковой индивидуальности человека, ведь «языковая индивидуальность выделяет человека как личность, и чем ярче эта личность, тем полнее она отображает языковые качества общества» . В понятие широкого подхода к изучению языковой личности мы вкладываем понимание последней как любого человека, использующего язык. Такой подход дает возможность: а) изучать человека в аспекте социальной психологии посредством рассмотрения дискурсивной модели личности для конструирования ее как совокупного множества «Я»; б) объединить идеи психоанализа и литературоведения, при котором литературное произведение предстает как результат синтеза сознательных и бессознательных процессов личности; в) развивать методику нейролингвистического программирования, опираясь на знания о языке и человеке. То есть возможная парадигма последующих методик изучения языковой личности связана с использованием исходных данных, которые накоплены в лингвистике, что релевантно понятию «языковая», и персонологии, что рядоположено понятию «личность» в биноме «языковая личность». Для узкого подхода мы отводим сугубо лингвистическую интерпретацию понятия «языковая личность», которое имеет различный категориальный статус в зависимости от уровня языкового анализа. Так, а) в лингвистической генологии, которая является разделом коммуникативной лингвистики, языковой личности отводится статус категории внешнего влияния на коммуникацию и речевые жанры; б) в теории коммуникативных актов, что также принадлежит разделу коммуникативной лингвистики, языковая личность со всеми присущими ей социальными, психологическими, когнитивными, мировоззренческими особенностями является компонентом. коммуникативного акта; в) в лингвопрагматике, языковая личность представлена как категория персонализации, которая определена как актуализация говорящим коммуникативной соотнесенности участников речевой ситуации, выражаемая разноуровневыми экспликаторами персональности в рамках существующих для данной лингвокультуры норм и конвенций; г) в функциональной грамматике языковая личность воплощена в функционально-семантической категории авторизации, посредством которой авторизируется высказывание и препозиция относительно субъекта речи и мысли в теории модальной рамки высказывания и в неклассических (оценочных) модальных логиках. Подводя итог предложенной ретроспекций изучения языковой личности в современных лингвистических аспектах, заметим, что определять, какая из предложенных моделей описания является корректной, будет бессмысленно, все они - эквивалентные способы осмысления человека в пространстве языка, каждая со своими преимуществами и недостатками. Но при изучении многоаспектного, многогранного феномена языковой личности необходим комплексный подход к ее анализу с учетом квалификационных признаков: собственно лингвистического, лингвокультурологического, лингводидактического, поскольку каждый из них соотносится с уровнями языковой личности, предложенными Ю. Н. Карауловым (лексиконом, семантиконом, прагматиконом). Соответственно человек предстает как подмастерье, который должен овладеть языковыми ресурсами для описания самого себя. Исследователь должен заново рефлексировать и проанализировать то, что изначально приобреталось бессознательно. Определяя статус языковой личности в языкознании, мы предлагаем определить ее как категорию, имеющую внутреннюю (ядерно-периферийную) структуру и внешние признаки реализации. Четкое определение типа такой категории (социолингвистическая, коммуникативная, когнитивная и т.д.), является перспективным для антропологически ориентированного языкознания.

словаря, включающего искусственные слова и фразы, подмены семантики конфессиональных терминов, приписывания новых и дополнительных значений обычным словам, игнорирования национально-культурного восприятия лексем.

В результате вербуемые чувствуют себя посвященными в исключительный язык, словарный запас и новое знание. Они начинают ощущать себя более удобно, общаясь с членами организации, и, в конце концов, как только этот язык становится частью их повседневной речи, чувствуют себя заторможенно в общении с людьми вне культа .

Список литературы

1. Большой толковый словарь русского языка / сост и гл. ред. С. А. Кузнецов. СПб.. 1998. 1536 с.

2. Ефремова, Т. Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный: в 2 т. М., 2000. Т: 1. А-О. 1213 с.

3. Грачев, Г. Манипулирование личностью: организация, способы и технологии информационно-психологического воздействия / Г. Грачев, И. Мельник [Электронный ресурс]. URL: http://www.auditorium. ru/books/4047.

Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 37 (328). Филология. Искусствоведение. Вып. 86. С. 117-120.

О ПОДХОДАХ К ИЗУЧЕНИЮ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ

О. В. Эфтор

Делается обзор ключевых подходов к изучению языковой личности в разных научных направлениях. Обосновывается эффективность использования индекса цитирования научных статей для отслеживания динамики работ по проблеме языковой личности.

Ключевые слова: языковая личность, рациональная модель языковой личности, индекс цитирования.

Проблема языковой личности стоит у истоков науки о языке. С античных времен прослеживаются попытки установить взаимоотношения языка и личности: они дошли до нас в виде высказываний античных мыслителей (например, «Характер человека познается в речи» (Платон), «Каков человек, такова и его манера изъясняться» (Марк Фабий Квинтиллиан) и др.).

Рассматривая проблему в ретроспективе. необходимо отметить интерес к проблеме языковой личности в работах В. фон Гумбольдта, К. Фосслера, М. М. Бахтина.

Лингвофилософская концепция духа народа Вильгельма фон Гумбольдта отражает влияние языка на человека и его культуру, а также на культуру всего народа. Человек не может развиваться или мыслить без языка, поскольку язык - это коллективное явление. Гумбольдт считал язык не просто внешним средством общения людей, но и утверждал, что язык заложен в самой природе человека и необходим ему для развития духовных сил и формирования мировоззрения . В.

фон Гумбольдт противопоставлял индивидуальное и коллективное в языке, утверждал, что идея национального духа и индивид нераздельно связаны: «речевая деятельность даже в самых своих простейших формах есть соединение индивидуальных восприятий с общей природой человека. В языке таким чудесным образом объединяется индивидуальное со всеобщим, что одинаково правильно сказать, что весь род человеческий говорит на одном языке, а каждый человек обладает своим языком» .

Идеи Гумбольдта были продолжены К. Фосслером. Он и его последователи изучали индивидуальный язык и стиль писателей, рассматривая его с точки зрения эстетических критериев.

Младограмматики, в свою очередь, призывали к психофизическому изучению человека и его языка. Они отказались от изучения коллективного в языке и признавали только язык индивида, зависимый от своей изменчивой психической деятельности.

Ф. де Соссюр рассматривал личность как индивида, преобразующегося через конкретный язык. По мнению лингвиста, язык по своей природе социален и представляет собой инструмент выражения отношения к окружающей действительности, который обеспечивает взаимодействие человека и внешнего мира .

Большое количество статей Э. Сепира и его семинар в Йельском университете «Воздействие культуры на личность» не только привлекли внимание антропологов к индивидууму в его культурной среде, но и оказали заметное влияние на теорию психоанализа. По мнению

Э. Сепира, язык, культура и личность сливаются в единое целое; язык - это «символический ключ к поведению», потому что опыт в значительной степени интерпретируется через призму конкретного языка и наиболее явно проявляется во взаимосвязи языка и мышления .

Сам термин «языковая личность» был введен в научный оборот значительно позже, в 1930-е годы XX века. Это является заслугой

В. В. Виноградова. В своей книге «О языке художественной прозы» ученый подошел к понятию языковой личности путем исследования языка художественной литературы. Он исследовал художественную языковую личность с обеих сторон: личность автора и личность персонажа. В. В. Виноградов отмечал, что «памятник - это не только одно из произведений коллективного языкового творчества, но и отражение индивидуального отбора и творческого преображения языковых средств своего времени в целях эстетически действительного выражения замкнутого круга представлений и эмоций. И лингвист не может освободить себя от решения вопроса о способах использования преобразующею личностью того языкового сокровища, которым она может располагать» . Первые описания конкретных языковых личностей также принадлежат В. В. Виноградову.

В свете наличия большого количества подходов к изучению языковой личности представляется необходимым классифицировать их по научным направлениям. Наиболее важные, на наш взгляд, те, которые выделяют и обосновывают рациональную структуру или модель.

Ю. Н. Караулов ввел понятие языковой личности в широкий научный обиход. Под языковой личностью он понимает совокупность способностей и характеристик челове-

ка, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью . Структура языковой личности представляет собой три уровня: 1) вербально-семантический (для носителя нормальное владение естественным языком, а для исследователя - традиционное описание формальных средств выражения определенных значений); 2) когнитивный или тезаурус-ный (единицы данного уровня - понятия, идеи, концепты, складывающиеся в «картину мира», отражающую иерархию ценностей); 3) прагматический (цели, мотивы, интересы, установки) [Там же]. По мнению Д. В. Аникина, данная модель оказалась востребованной и лингводидактическим, и лингвокультурологическим подходами, так как представляет собой некий обобщенный тип личности, тогда как множество конкретных личностей могут быть рассмотрены как ее вариации .

Г. И. Богин отмечает, что языковая личность

Это человек, рассматриваемый с точки зрения его готовности исполнять речевые поступки, создавать и принимать произведения речи. Он считает языковую личность одним из компонентов существования языка, тем, кто присваивает язык, то есть тем, для кого язык есть речь . Модель языковой личности Г. И. Богина разработана в рамках лингводидактического подхода. Особенность данной модели заключается в том, что ее развитие происходит от уровня к уровню. Основываясь на этапах развития, Г. И. Богин выделяет пять уровней: 1) уровень правильности (следует требованию: «Пользуясь языком, надо пользоваться именно данным языком с его элементарными правилами»); 2) уровень интериоризации (прослеживается замедление в передаче информации, «то есть плохая скорость», связанная с недостаточно интериоризованным планом речевого поступка, с недостаточной цельностью представления о предстоящем частном высказывании; 3) уровень насыщенности (широкое использование «богатства языка»); 4) уровень адекватного выбора (предметом оценок адекватности выбора единиц речевой цепи бывает, как правило, не целый текст, а одно предложение); 5) уровень адекватного синтеза (включает достижения и недостатки в производстве или в синтетическом восприятии целого текста со всем сложнейшим комплексом присущих ему

средств коммуникации предметного содержания и средств выражения духовного содержания личности самого коммуниканта) .

В рамках лингвокультурологического подхода языковая личность была рассмотрена

С. Г. Воркачевым. В данном понятии преломляются философские, социологические и психологические взгляды на общественно значимую совокупность физических и духовных свойств человека, составляющих его качественную определенность. В рамках данного подхода языковая личность, разделена на три типа. Первый тип - «речевая личность», которая определяет человека как носителя языка со стороны его способности к речевой деятельности, то есть комплекс психофизических свойств индивида, позволяющий ему производить и воспринимать речевые произведения. Второй тип - «коммуникативная личность», под которой понимается совокупность особенностей вербального поведения человека, использующего язык как средство общения. Третий тип

- «словарная или этносемантическая личность, или закрепленный преимущественно в лексической системе базовый национально-культурный прототип носителя определенного языка, своего рода «семантический фоторобот», составляемый на основе мировоззренческих установок, ценностных приоритетов и поведенческих реакций, отраженных в словаре .

На современном этапе представлены также и другие подходы к изучению языковой личности: психолингвистический (А. А. Ворожбито-ва, С. А. Сухих, В. П. Тимофеев), когнитивный (Н. Н. Болдырев, Н. А. Кобрина), гендерный (О. Л. Каменская), лингвоперсонологический (Е. В. Иванцова, В. П. Нерознак, З. И. Резанова) и лингвосоционический (Н. Д. Голев, Л. М. Комиссарова). Тем не менее, авторы, работающие над проблематикой языковой личности в рамках данных подходов, в своих работах опираются на работы Ю. Н. Караулова, Г. И. Богина и С. Г. Воркачева. Это служит доказательством тому, что на данный момент степень наиболее эффективной разработанности проблемы языковой личности остается в рамках лингвокультурного и лингводидактического подходов. В рамках остальных подходов проблема языковой личности менее изучена, но постепенно набирает темпы. Новые подходы привносят новый фокус рассмотрения проблемы и самого термина.

На данный момент представляется возможным отслеживать динамику научных работ по

проблеме языковой личности. В данном случае его можно охарактеризовать «подходом к изучению подходов». Такой «подход к изучению подходов» представляется возможным благодаря наличию баз и индексов цитирования научных статей. По динамике цитирования можно выделить основные подходы. К наиболее валидным относятся: 1) «Российский индекс научного цитирования» (РИНЦ), цель которого заключается в создании отечественной библиографической базы данных по научной периодике; 2) Академия Google (англ. GoogleScholar), свободно доступная поисковая система, которая обеспечивает полнотекстовый поиск научных публикаций всех форматов и дисциплин (индекс Академии Google включает в себя большинство рецензируемых онлайн журналов Европы и Америки крупнейших научных издательств); 3) WebofKnowledge

Поисковая платформа, объединяющая реферативные базы данных публикаций в научных журналах и патентов, в том числе базы, учитывающие взаимное цитирование публикаций, которая разрабатывается и предоставляется компанией ThomsonReuters; 4) Scopus - библиографическая и реферативная база данных и инструмент для отслеживания цитируемости статей, опубликованных в научных изданиях. База данных индексирует научные журналы, материалы конференций и серийные книжные издания.

Проведенный анализ ресурсов РИНЦ позволяет ознакомиться со статистикой, увидеть индекс цитирования ведущих ученых и сравнить с другими. Данные анализа показали следующие количественные результаты: Ю. Н. Караулов - 3393, Г. И. Богин - 511, С. Г. Ворка-чев - 1004. Особое внимание уделяется тому, сколько ссылок было уделено именно проблеме языковой личности, кто из ученых их делал, в каком направлении проводилась работа.

Академия Google позволила сузить поиск и расширить ресурс работ, а также выделить ведущие работы по проблеме языковой личности. Для более рационального исследования и расстановки приоритетов представляется обоснованным оформить полученные результаты в таблицу:

Ю. Н. Караулов Русский язык и языковая личность 1992

В. И. Карасик Языковой круг: личность, концепты, дискурс 1252

С. Г. Ворка-чев Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании 262

Ю. Н. Караулов Русская языковая личность и задачи ее изучения 175

В. И. Карасик Религиозный дискурс// Языковая личность: проблемы лингвокультуро-логии и функциональной семантики 57

М. В. Ляпон Языковая личность: поиск доминанты 42

В. И. Шахов-ский Языковая личность в эмоциональной коммуникативной ситуации 42

Г. И. Богин Современная лингводи-дактика: учебное пособие 32

А. М. ТТТях-нарович Языковая личность и языковая способность 28

Выявленные результаты, на наш взгляд, значительно облегчают поиск ответа на во-

прос о том, что представляет собой обзор основных фундаментальных трудов по проблеме языковой личности. Более того, они наглядно показывают актуальность определенного ряда работ на достаточно большом промежутке исследования данной проблемы.

Список литературы

1. Аникин, Д. В. Исследование языковой личности составителя «Повести временных лет»: дис. ... канд. филол. наук. Барнаул, 2004. иЯЪ: http://www.textology.m/artide.aspx?aИ=139.

2. Богин, Г. И. Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текстов. Л., 1984. 310 с.

3. Виноградов, В. В. О языке художественной прозы. М., 1930. 175 с.

4. Воркачев, С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филол. науки. 2001. № 1. С. 64-72.

5. Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию. М., 1984. 400 с.

6. Караулов, Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М., 2010. 264 с.

7. Сепир, Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. 656 с.

Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 37 (328).

Филология. Искусствоведение. Вып. 86. С. 120-122.

О. Н. Ярошенко

СПЕЦИФИКА ПОДГОТОВКИ ПЕРЕВОДЧИКОВ И РАЗВИТИЕ ИХ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ КОМПЕТЕНЦИИ В СИСТЕМЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

Обсуждаются особенности профессиональной подготовки переводчиков в вузе. Утверждается, что личностно-деятельностный подход позволяет создать условия для самоактуализации и личностного роста будущих переводчиков, формирования их активности за счет партнерских, субъект-субъектных отношений с другими участниками образовательного процесса.

Ключевые слова: профессиональная компетенция переводчика, деятельностный и личностный подходы, межкультурная коммуникация, коммуниканты профессиональной деятельности.

Профессиональная компетенция переводчика - это не только знание двух языков, но и умение находить и соотносить коммуникативные средства этих языков с учетом особенностей конкретного акта общения, а также знание

принципов, методов и приемов, создающих такое умение. Профессия переводчика предполагает осуществление сложного вида умственной деятельности, требующего специфических знаний, умений и навыков.

Михалевич Оксана Владимировна 2011

О. В. Михалевич

ПРОБЛЕМА ИЗУЧЕНИЯ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ В ЛИНГВИСТИКЕ: ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Статья посвящена истории формирования проблемы языковой личности в зарубежной и отечественной лингвистике. Также рассматриваются основные подходы к описанию языковой личности в русской диалектологии.

Ключевые слова: диалект, идиолект, лингвистика, языковая картина мира, языковая личность

O. V. Mikhalevich

LINGUISTIC RESEARCH OF LINGUISTIC PERSONALITY: HISTORICAL PERSPECTIVE

The article overviews the perspective of linguistic personality problem formation in foreign and native linguistics. It also accounts the basic approaches to the description of linguistic personality in Russian dialectology.

Key words: dialect, idiolect, linguistic world image, linguistics, linguistic personality

В настоящее время значительно вырос интерес к изучению языка отдельной личности. В центре внимания исследователей оказался человек со своими языковыми, ментальными, поведенческими особенностями, своей картиной мира, включающей индивидуальное и национальное. Языковая личность (далее - ЯЛ), или человек, существующий в процессе коммуникации и отражающий в речевом поведении как свой языковой опыт, так и общий опыт всего человечества, стала объектом исследования в различных областях, поэтому можно говорить об антропоцентричности современной науки. В новейшей лингвистике проблема ЯЛ все чаще рассматривается в смежных науках в качестве объекта междисциплинарных исследований и в аспекте формирования национального языка, в котором субъективное преобразуется в объективное. «Языковая личность - вот та сквозная идея, которая, как показывает опыт ее анализа и описания, пронизывает и все аспекты изучения языка и одновременно разрушает границы между дисциплинами, изучающими язык, поскольку нельзя изучать человека вне его языка» .

Соотношение индивидуального и общего, коллективного в языковой личности является одним из объектов исследования в современной лингвистике. Оппозицию индивидуального и всеобщего лингвисты предлагают рассматривать как диалектическое единство: «С помощью языка человек выражает свой

внутренний мир, делая его интерличностным явлением. Язык является важным средством приобщения индивида к общественному опыту» . Это одна из причин, почему проблема языковой личности является одной из актуальных проблем современной антропоцентрической лингвистики.

Любой текст (в устной или письменной форме) создан человеком и для человека, «за любым текстом стоит языковая личность, владеющая системой языка» . Поэтому обращение к ЯЛ необходимо для понимания текста (а значит, и системы языка, особенно диалектного) и для изучения самой ЯЛ, ее картины мира, которая отражена в речи, в том, как при помощи средств языковой системы человек творит текст, выражает интенции, эмотивное отношение к данному моменту действительности.

Определения ЯЛ были неявно обозначены еще в работах В. Гумбольдта, К. Фосслера, М. М. Бахтина. Можно выделить трех авторов, которые активно занимались разработкой проблемы ЯЛ. Это прежде всего В. В. Виноградов, который и ввел термин ЯЛ в научное употребление; Г. И. Богин, который разработал модель ЯЛ в лингводидактическом аспекте и который понимал ЯЛ с точки зрения «его готовности производить речевые поступки, создавать и принимать произведения речи»; а также Ю. Н. Караулов, который предложил свою модель ЯЛ с учетом философского и психологического аспектов ЯЛ, а также вы-

делил уровни ЯЛ с точки зрения семантики и прагматики в языке.

В настоящее время ориентированность на ЯЛ послужила основой для оформления нового направления в лингвистике - лингвистической персонологии. В рамках этого направления ведется изучение коллективной ЯЛ или идиолектной ЯЛ, предпринимаются попытки создания портрета отдельной ЯЛ.

Э. Бенвенист считал, что язык заключен в самой природе человека: «В мире существует только человек с языком, говорящий с другим человеком, и язык, таким образом, необходимо принадлежит самому определению человека... Именно в языке и благодаря языку человек конструируется как субъект, ибо только язык придает реальность, свою реальность, которая есть свойство быть.» .

Определение ЯЛ в языкознании было исторически изменчиво. Как отмечает Ю. Н. Караулов, в течение длительного периода в лингвистике преобладал обобщающий подход, который выделял человека как вид, существо говорящее . Но вопрос о соотношении языка и личности стал принципиальным в связи с проблемами определения социальной природы языка, соотношения языка и речи.

Обращение к проблеме связи языка и человека можно увидеть на самых ранних этапах развития лингвистики. В. М. Алпатов отмечает, что подход к языку через человека и его язык, когда исследователь мог исходить не только из корпуса текстов, но и пусть неявно или явно из собственного языкового чутья как носителя языка, существовала во всех лингвистических традициях. Такой подход можно назвать антропоцентричным, поскольку исследователь опирается на речь, созданную человеком, а не столько на текст .

Внимание к человеку как пользователю языка свойственно арабской традиции, где считалось, что существует божественный язык, на котором написан Коран, и человек не может его изменить или усовершенствовать, но может частично или полностью забыть или испортить.

Высказывания на тему языка индивида можно найти также у античных мыслителей. Это и изречение Платона «Характер человека познается в речи», и утверждение Марка Фа-бия Квинтиллиана «Каков человек, такова и его манера изъясняться».

В. Гумбольдт в лингвофилософской концепции духа народа отмечал влияние языка на человека и его культуру, а также на культуру всего народа, поскольку язык для него - коллективное явление. Человек не может развиваться или мыслить без языка: «Создание языка обусловлено внутренней потребностью человека. Язык - не просто внешнее средство общения людей, но заложен в самой природе человека и необходим для развития духовных сил и формирования мировоззрения...» . Одна из антиномий Гумбольдта противопоставляет индивидуальное и коллективное в языке, что впоследствии стало одной из ведущих тем для исследований в лингвистике. Идея «национального духа» для ученого напрямую была связана с индивидом. Он отмечает, что «речевая деятельность даже в самых своих простейших формах есть соединение индивидуальных восприятий с общей природой человека. В языке таким чудесным образом объединяется индивидуальное со всеобщим, что одинаково правильно сказать, что весь род человеческий говорит на одном языке, а каждый человек обладает своим языком» . Развитие языка ученый связывает с творческой работой каждого индивида в процессе общения, что отражается в языке, который хранит следы прежних поколений и их языковой опыт.

Продолжение идей Гумбольдта в конце

XIX - начале XX вв. мы видим в школе эстетического идеализма, во главе которой стоял К. Фосслер. Представители данной школы изучали индивидуальный язык и стиль писателей. Фосслер считал, что необходимо изучать живую речь, но только с точки зрения ее строения, что не позволяло рассмотреть специфику языка человека. В то же время он говорил о значении языка индивида для развития всеобщего языка, его влиянии на язык других людей, о том, что язык индивида способен создать нормы, которые могут быть поддержаны или нет другими. Причина языкового развития - «человеческий дух с его неистощимой индивидуальной интуицией» . Так сложилась теория индивидуальных стилей, ориентированная на изучение стилистики отдельных творческих личностей, которые, по мнению представителей данной школы, больше всего повлияли на язык всего народа. Фосслер описывает функцию общения как основную функцию языка, выдвигая на передний план ЯЛ гения, который выра-

жает национальный характер языка, сводя собственно лингвистику к изучению идио-стилей писателей. Важным становится творческий, эстетический характер создания речи, поэтому и индивидуальный стиль рассматривается с точки зрения эстетических критериев.

Русский филолог А. А. Потебня еще в конце XIX в. писал, что «акт сознания субъекта выступает в качестве производного от языковой структуры, которая объективна и не зависит от индивидуальных свойств личности и понимание которой обусловлено принадлежностью к одному и тому же народу» .

С 70-х гг. XIX в. создается новое направление в лингвистике - младограмматизм, представители которого отказались от обобщения, присутствовавшего в изучении языка предыдущих направлений. Они начали рассматривать язык с междисциплинарной точки зрения, а также применять метод эксперимента в своих исследованиях, поскольку было «необходимо выйти на свежий воздух современности» . Авторы «Манифеста младограмматизма» призывали к психофизическому изучению человека и его языка. В то же время отказ от изучения коллективного, «духа народа» приводил некоторых исследователей к изучению только языка индивида без обобщений о языке народа. Только язык индивида признавался реальностью, причем психической реальностью, зависящей от изменчивой психической деятельности индивида.

В дальнейшем эта теория развивалась в рамках другой школы - итальянской школы неолингвистики, созданной профессором М. Бартоли. Неолингвисты пытались соединить историческую лингвистику, лингвистическую географию с идеями Гумбольдта. Опираясь на идеи младограмматиков, ученые считали язык индивида единственной реальностью, «всякое языковое изменение - индивидуального происхождения; в своем начале - это свободное творчество человека, которое имитируется и ассимилируется другими...» . Однако попытки индивидуального рассмотрения лингвистических явлений и исключение общих закономерностей, присущих исследованиям младограмматиков, привели к описанию истории отдельных слов.

Разделял позиции младограмматиков и русский ученый И. А. Бодуэн де Куртенэ, который рассматривал национальные языки как

абстракцию, доступную только через изучение индивидуальных языков и не существующую в действительности. Он писал: «В числе психических целых, рассматриваемых обыкновенно с ложной точки зрения, т. е. вне психики человеческой, находится тоже язык. Между тем настоящую причину связи явлений языка, как и всех других комплексов представлений социально-психического мира, следует искать, с одной стороны, в индивидуально-психических центрах отдельных людей как членов известным образом оязыковлен-ного общества, с другой стороны, в социальнопсихологическом общении членов языкового общества» .

Разграничение общего и индивидуального производится с наибольшей точностью у Ф. де Соссюра в связи с выделением им трех сущностей, противопоставленных друг другу: язык - речь - речевая деятельность. Язык и речь противопоставлены как общее и частное: язык социален, принадлежит всему обществу говорящих, а речь индивидуальна; язык не зависит от внешних, физических признаков (акустических свойств, например), а речь применяется в общении, поэтому подобные характеристики необходимы. Главная мысль Ф. де Соссюра: «Язык не деятельность говорящего. Язык - это готовый продукт, пассивно регистрируемый говорящим» . Концепция Соссюра не содержит подробного описания сущности речи индивида, более подробные исследования были проведены его последователями.

Идеи Ф. де Соссюра о разграничении языка и речи развивал А. Гардинер, дополнив их своими размышлениями в книге «Теория речи и языка». Он считал, что нельзя говорить о языке и речи как о частном и индивидуальном, поскольку в языке эти понятия сосуществуют, поэтому можно выделить английский язык Шекспира, Оксфорда, Америки или собственно английский язык. Гардинер разделяет понимание Соссюром языка как объективной реальности, хранящейся в мозгу людей. Он указывает на творческий характер речи, которая неповторима; каждый раз любой текст создается заново говорящим. О создающем характере речи, о появлении инноваций именно в речи индивида и последующем закреплении их в языке коллектива говорил также французский лингвист А. Сеше.

На рубеже XIX и XX вв. в рамках деск-риптивизма в Америке появляется новое на-

правление, связанное с объединением знаний нескольких дисциплин о человеке: антропологии, лингвистики, фольклористики, археологии и этнографии, - антропологическая лингвистика. При таком подходе следовало найти новые способы изучения языка, отличные от традиционной лингвистики. При этом особое значение в исследованиях приобретает личность человека-информанта, носителя определенного языка или диалекта. Вживание в языковую практику самого исследователя при этом было невозможно, поэтому центральное место заняла работа с информантом.

Сближение лингвистики с антропологией наблюдается в трудах Э. Сепира 20-30-х гг.

XX в. Особенно интересна его статья «Речь как черта личности» (1927), в которой рассмотрены возможные подходы к анализу речи с точки зрения изучения личности: 1) изучение различий индивида и общества; 2) изучение различных уровней речи.

Еще одним способом изучения речи человека в истории лингвистики был подход, связанный с применением бихевиористской теории языка. Л. Блумфилд сводит лингвистику к психологии языка, которая изучает поведение говорящих и слушающих, а также речевые расстройства у индивида.

Неолингвистика, возникшая в 20-е гг. ХХ в. в Италии, также выдвигала ЯЛ на передний план, полагая, что язык - явление не коллективное, а индивидуальное, в сущности, духовная деятельность индивида.

Проблема индивидуального рассматривается А. М. Пешковским в статье «Объективная и нормативная точка зрения на язык» (1925), где рассматривается влияние отдельных людей на создание языка народа.

Важный вклад в разработку проблемы соотношения личности человека и языка был внесен В. В. Виноградовым. В публикации «О художественной прозе» (1930) им впервые был использован термин «языковая личность». В работах В. В. Виноградова постоянно отмечается необходимость изучения индивидуального в речи, индивидуальных стилей в рамках художественной литературы. Ученый подчеркивал связь «объектно-структурных свойств и качеств» с «субъектными качествами писательского облика и его художественной манеры» . Он же говорил и о влиянии личности на формирование и развитие национального языка.

В середине ХХ в. ЯЛ понималась обобщенно и, как правило, не являлась самостоятельным объектом описания, а упоминалась в связи с изучением других явлений языка. Первоначально проблема изучения ЯЛ была важна для исследователей художественного текста в связи с противопоставлением автора-повествователя и автора-создателя произведения, автора-повествователя и образа персонажа. Например, в работе Р. А. Будагова «Литературные языки и языковые стили» (1967) утверждается, что изучение литературного языка и стиля должно рассматриваться как соотношение единичного и общего. В сос -таве общего присутствует и индивидуальное, а индивидуальное возможно только на фоне общего, «индивидуальное чаще всего преломляется сквозь призму самой категории общего: почти всякий выдающийся писатель нового времени „индивидуально обращается- со всеми ресурсами языка, которые сами по себе являются всеобщим достоянием людей, говорящих на этом же языке» . По замечанию Ю. Н. Караулова, «важно, что автор, как языковая индивидуальность, отличается от языковой индивидуальности того же лица вне художественного творчества» .

Таким образом, до конца 70-х гг. XX в. внимание исследователей было сосредото -чено на философских аспектах проблемы ЯЛ, в частности на диалектическом соотношении общего и частного в связи с ЯЛ.

В последней трети ХХ в. интенсивно развиваются сферы, интегрирующие в себе несколько областей изучения с общим объектом - личностью человека. Это такие науки, как социолингвистика (изучающая социальные, территориальные, профессиональные, половые, возрастные черты говорящего), психолингвистика (изучающая процесс порождения речи и ее восприятия), прагматика (изучающая вопросы адресанта и адресата речи, вопросы дискурса), лингводидактика (изучающая характер овладения человека речью), лингвистика текста (изучающая организацию текста и характер применения в нем языковых единиц). Начинает формироваться новый объект изучения - говорящая личность. Интерес к человеку отразился в большом количестве журналов и сборников, которые изданы в конце XX в.: журнал «Человек» (выходит с 1990 г.), сборники «Человек и культура» (1990), «О человеческом языке» (1991). Выходит множество книг, посвященных этой

проблеме: «Язык, дискурс и личность» (1990), «Языковая личность: проблемы выбора и интерпретации знака в тексте» (1994), «Языковая личность: проблемы значения и смысла» (1994), «Языковая личность и семантика» (1994), «Общество, язык, личность» (1996), «Языковая личность: культурные концепты» (1996), «Антропоцентрический подход к языку» (1998), «Язык и мир человека» (1998), «Язык. Система. Личность» (1999), «Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке» (1999) и др. Ю. Н. Караулов отмечает, что «языкознание незаметно для себя вступило в новую полосу своего развития - полосу подавляющего интереса к ЯЛ» .

С конца ХХ в. определяются в общих чертах основные теоретические понятия современной антрополингвистики - «языковая личность», «идиолект»; разрабатывается типология ЯЛ, создаются различные модели ЯЛ (работы Г. И. Богина, Ю. Н. Караулова, В. П. Не-рознака, С. Г. Воркачева и др.). Можно утверждать, что в этот период активно формируется новейшая теоретико-методологическая основа изучения ЯЛ, разрабатываются авторские методы описания ЯЛ, апробируются комплексные приемы сбора лингвистического материала.

Антропоцентрическая лингвистика подходит к изучению ЯЛ с разных сторон: с точки зрения лексико-стилистической системы ЯЛ, эмотивной картины мира. В ряде работ ЯЛ становится объектом комплексного исследования. Именно изучение ЯЛ в совокупности ее черт помогает понять структуру ЯЛ, ее картину мира, а также выделить национальные черты, которые представлены в речи каждого человека.

Следует отметить, что подавляющее большинство исследований ХХ в. было посвящено идиолектам творческих и широко известных в обществе людей: поэтов (Л. А. Зубова о М. Цветаевой), писателей (В. В. Леденева о Н. С. Лескове), видных деятелей науки (И. А. Федорченко о В. В. Виноградове) и культуры (Г. Н. Беспамятнова). В ряде исследований описывается ЯЛ вообще (А. А. Залев-ская, С. В. Лебедева, Г. В. Ейгер, И. А. Раппопорт) либо ЯЛ носителя национального языка и культуры (Н. Л. Чулкина, В. М. Богуславский, Н. В. Уфимцева и др.). Рядовой же носитель языка изучается лингвистами меньше, несмотря на то, что именно речь конкретного субъекта представляет наиболее полно феномен ЯЛ (О. Б. Сиротинина, Б. Ю. Нор-

ман, Т. В. Шмелева и др.). Небольшая часть лингвистов обращается к изучению ЯЛ определенного социолингвистического подтипа: ЯЛ ребенка, подростка, современного русского интеллигента, жителя деревни (А. В. Захарова, Л. П. Крысин, Р. Ф. Пауфошима, Г. Н. Бес-памятнова, Т. А. Ивушкина, В. П. Тимофеев и др.), реже - психологического подтипа (А. А. Пушкин, М. В. Ляпон) .

С утверждением в современном языкознании антропоцентрической парадигмы и в области диалектологии появились исследования, учитывающие культурно-историческую и национальную специфику русской языковой личности (Р. Ф. Пауфошима, В. П. Тимофеев, Е. А. Нефедова, В. Д. Лютикова, Е. В. Иванцова и др.). Е. А. Нефедова отмечает, что «необходимость изучения динамики современных говоров, определения источников, ресурсов и средств варьирования выдвигает на первый план диалектологических исследований фигуру конкретного носителя диалекта - языковую личность» . Коммуникативная диалектология часто использует методику недифференциального описания языка диа-лектоносителей, которая позволяет наиболее полно отразить своеобразие отдельной ЯЛ. Исследования последних десятилетий связаны с изучением речевых портретов диалекто-носителей, идиолексикона, грамматических классов диалектной ЯЛ, синтаксических особенностей идиолекта, жанровой специфики диалектной речи, лингвокреативной деятельности и концептосферы носителя диалекта, а также метаязыкового сознания диалектной ЯЛ (Т. С. Коготкова, Т. А. Демешкина, Е. В. Иванцова, Л. Н. Гынгазова, О. А. Казакова, Е. А. Диденко, С. В. Гузий, Е. А. Крапивец, И. И. Вят-кина, И. И. Русинова и др.).

Е. В. Иванцова убеждена, что новый этап разработки проблемы «язык и личность» должен быть связан:

а) с изучением, наряду с коллективными, реальных ЯЛ, в том числе живущих в наши дни;

б) исследованием разных типов ЯЛ, в первую очередь рядовых носителей языка;

в) опорой на обширную базу первичных источников - текстов, полученных в результате долговременного наблюдения над речью реальных информантов (а не дискурса героев художественных произведений как модели ЯЛ), с привлечением особых приемов сбора материала;

г) системным подходом к анализу полученных данных (недифференциальный принцип при сборе и описании языковых фактов; последовательное изучение всех ярусов языка личности; комплексное разноаспектное исследование каждого из этих ярусов, а также анализ реализации ЯЛ в целостном тексте; сочетание объективного наблюдения над речью информанта с обращением к проявлениям его метаязыкового сознания) .

Сейчас существует несколько обобщающих работ, посвященных диалектной ЯЛ: «Языковая личность и идиолект» (В. Д. Лю-тикова, 2000), «Феномен диалектной языковой личности» (Е. В. Иванцова, 2002) и др. ЯЛ рассматривается как представитель говора и одновременно как индивидуальность, творчески преобразующая говор. Однако, как считает Е. В. Иванцова, «почти все попытки создания речевых портретов не являются системными, затрагивая только отдельные языковые ярусы» . В. П. Тимофеев в свое время объяснял трудности изучения ЯЛ следующими причинами: трудности выбора самой ЯЛ (кто должен быль объектом исследования); постоянное изменение ЯЛ; невозможность организовать сплошное наблюдение за ЯЛ, поскольку кроме общественных речевых ситуаций есть сугубо личные, вплоть до разговора «про себя» .

Исследование диалектной ЯЛ напрямую связано с воссозданием диалектной картины мира, которая является частью общерусской картины мира. Диалект отражает народную картину мира, она более естественна, открыта по сравнению с литературной, отражает особенности видения диалектной ЯЛ мира, природы, воспроизводя с помощью языковых средств особенности быта людей, объединенных общностью территории и языком. Как отмечает Е. А. Нефедова, «одной из задач, которая встает перед исследователями этого направления, является обнаружение, выделение тех участков макросистемы диалектного языка, в которых проявляются различия в мировидении носителей диалектов» .

Изучение и сопоставление конкретных идиолектов, отдельных лексико-семантических групп и полей дает возможность описать концептосферу говора. Еще в XIX в. немецкими диалектологами было установлено, что диалектоноситель представляет свой говор

в той сфере, которая для него наиболее актуальна и востребована, значит, и язык каждой местности неоднороден, поскольку он включает совокупность индивидуальных картин мира, обладающих как общими, так и отличительными чертами. В. Д. Лютикова говорит, что «в диалекте как исходной форме существования языка создается такой тип языковой личности, который является первоосновой национальной русской языковой личности, без изучения которой невозможно освещение вопроса о русском менталитете, имеющем общенаучное значение» .

Основными источниками изучения диалектной ЯЛ в любом аспекте являются написанные информантом тексты, а также записи исследователей. Диалектологи используют записи устной речи, поскольку это помогает наиболее полно изучить ЯЛ. Чем детальнее представлена информация о ЯЛ, тем полнее будет речевой портрет информанта, его идиолект. При описании идиолекта выделяют следующие его компоненты:

Фонетические, грамматические, словообразовательные, лексические диалектизмы, этнографизмы;

Синтагматические ресурсы, идиоматические особенности речи;

Эмотивные ресурсы диалекта;

Мотивационная основа лексикона ЯЛ.

Идиолект, реализующийся преимущественно в устной форме, содержит большое количество вариантных форм, новых слов, рожденных диалектоносителем в процессе коммуникации. Большинство подобных образований, по мнению Е.А. Нефедовой, можно отнести к эмоционально-оценочной сфере, в которой словотворчество ЯЛ проявляется наиболее полно. «Склонность к словотворчеству является одним из самых сильных способов проявления индивидуальности языковой личности и ее экспрессивного потенциала» . Поэтому и язык диалектоносителя начинает восприниматься исследователями как источник новообразований в говоре, требующий особого внимания и изучения.

Богатейший языковой материал, записанный от диалектных ЯЛ, отражается в диа -лектных словарях ЯЛ. Среди подобных словарей можно назвать «Диалектный словарь личности» В. П. Тимофеева - первый словарь подобного типа, отражающий речь Е. М. Тимофеевой из Курганской области,

1897 г. рождения; «Словарь диалектной личности» В. Д. Лютиковой , воссоздающий идиолект В. М. Петуховой из Курганской области, 1920 г. рождения; «Диалектный словарь одной семьи» Е. Е. Королевой фиксирует диалектную речь группы носителей одного говора, объединенных семейными узами; «Экспрессивный словарь диалектной личности» Е. А. Нефедовой содержит экспрессивные единицы в речи А. И. Пономаревой, 1928 г. рождения; «Идиолектный словарь сравнений сибирского старожила» Е. В. Иванцовой и «Полный словарь диалектной языковой личности» под редакцией Е. В. Иванцовой , рассматривающий идиолект В. П. Вершининой, 1909 г. рождения, который является на данный момент наиболее обширным в области изучения диалектной ЯЛ, включающим диалектную, просторечную и общерусскую лексику.

Таким образом, история изучения ЯЛ в лингвистике обнаруживает давнюю историю изучения. В европейском языкознании проблема ЯЛ возникла в связи с постановкой таких глобальных вопросов, как социальная

природа языка, соотношение языка и речи, языка индивида и коллектива (В. Гумбольдт, Ф. де Соссюр, Э. Сепир). Важный вклад в ее разработку был внесен видными русскими лингвистами И. А. Бодуэном де Куртенэ, А. М. Пешковским, В. В. Виноградовым, Р. А. Будаговым и др. В 70-90-е гг. ХХ в. в интеграции с социолингвистикой, психолингвистикой, лингводидактикой, лингвистикой текста, прагматикой и одновременно в обособлении от смежных дисциплин формируется лингвистическая персонология с новым объектом изучения (ЯЛ).

Исследование отдельной диалектной ЯЛ необходимо для выявления процессов, общих для всего говора, и особенностей, специфичных для речи конкретного диалектоносителя. Обращение к диалектной ЯЛ способствует разноаспектному изучению диалектной системы, рассмотрению того, в какой степени проявляются в языке конкретной ЯЛ черты диалектного и общенародного языка, как влияет личность человека на систему диалекта, как раскрывается в идиолекте народная картина мира.

Б и б ли о гр аф ич е с кий с пис о к

1. Алпатов В. М. История лингвистических учений: учеб. пособие. - М.: Яз. рус. культуры, 1999.

2. Бенвенист Э. Общая лингвистика. - М.: Прогресс, 1974.

3. Бодуэн де Куртенэ И. А. Избр. труды по общему языкознанию. Т. 1. - М.: АН СССР, 1963.

4. Будагов Р. А. Литературные языки и языковые стили. - М.: Высш. шк., 1967.

6. Гришаева Л. И. Картина мира как проблема гуманитарных наук // Картина мира и способы ее репрезентации в языке. - Воронеж: ВГУ, 2003.

7. Иванцова Е. В. Идиолектный словарь сравнений сибирского старожила. - Томск: Томский гос. ун-т, 2005.

8. Иванцова Е. В. Феномен диалектной языковой личности. - Томск: Томский гос. ун-т, 2002.

9. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. - М.: УрСС, 2002.

10. Королева Е. Е. Диалектный словарь одной семьи (Пыталовский р-н Псковской обл.). - М.: Даугавпилс Saule, 1999.

11. Лютикова В. Д. Словарь диалектной личности. - Тюмень: Тюменский гос. ун-т, 2000.

12. Лютикова В. Д. Языковая личность: идиолект и диалект: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. - Екатеринбург, 2000.

13. Нефедова Е.А. Лексико-семантическое варьирование в пространстве диалекта. - М.: МГУ, 2008.

14. Нефедова Е.А. Экспрессивный словарь диалектной личности. - М.: МГУ, 2001.

15. Полный словарь диалектной языковой личности / под ред. Е. В. Иванцовой. - Томск: Томский гос. ун-т, 2006-2009. - Т. 1-3.

16. Потебня А. А. Мысль и язык: собр. тр. - М.: Лабиринт, 1999.

17. Тимофеев В. П. Личности и языковая среда. - Шадринск, 1971.

18. Тимофеев В. П. Диалектный словарь личности: учеб. пособие. - Шадринск, 1971.

19. Язык и личность / под ред. Ю. Н. Караулова. - М.: Наука, 1988.