Читать онлайн "английские народные сказки". Добрая душа Добрая душа английская народная сказка
В одном английском небольшом городке жил-поживал дедушка трубочист. Ему было очень много лет, и годы его жизни собрались сеточкой морщин на лице и натруженных руках. Но каждого, кто здоровался с ним, изумляли его глаза: прозрачно-серые, лучистые, молодые-молодые.
Часто говорят, что трубочисты – это «люди-невидимки». Трубочистов не слышно и не видно, они идут на свою тяжелую работу тогда, когда весь город еще спит, а возвращаются поздними вечерами, испачканные сажей и углем – как же их разглядишь.
Дедушка трубочист тоже проходил по улицам городка на рассвете, но его узнавали издалека по грубоватой рабочей одежде, черному цилиндру и мотку крепкой канатной веревки, перекинутой через плечо.
Каждый прохожий кланялся дедушке трубочисту и желал ему доброго дня. Он так давно чистил дымоходы, что все забыли его настоящее имя и называли дедушку Трубочист-Добрая-Душа.
Однажды трубочист отправился обжигающе морозным утром в очередной дом. Это оказался нарядный особняк на холме: он смотрел на другие дома свысока, а его окна и двери были наглухо закрыты, как пальто, застегнутое на все пуговицы.
Трубочист-Добрая-Душа прошел по ступеням и позвонил в медный колокольчик. Ему открыли тяжелую дверь и проводили в одну из комнат на втором этаже, чтобы он осмотрел камин прежде, чем поднимется на крышу.
В уютной теплой комнате трубочист увидел двух мальчиков: один был постарше, другой помладше; у одного волосы были гладко причесаны, у другого были задиристые вихры; один из них был в зеленом свитере, а второй в красном.
Игрушки и красивые вещи переполняли комнату. В углу у стены, как в конюшне, покачивались деревянные лошадки, солдатики вели бои на письменном столе, по ковру у камина весело ездил, стуча колесами по рельсам, игрушечный паровозик.
Мальчики на минуту отвлеклись от игры и кивнули трубочисту. Он улыбнулся детям, смахнул с седых усов кристальные снежинки, заглянул в камин, удовлетворенно хмыкнул и, узнав у хозяев, где лестница на чердак, ушел наверх.
Дети уже забыли о странном госте и продолжили игру. Только почему-то игра у них никак не складывалась: стоило одному из них, Лео, взяться за паровозик, как братик Тео сердился и забирал паровозик себе. Если они понарошку катались на лошадках, то громко спорили, кто из них лучший наездник. Если играли в мяч, то один хотел пинать мяч, а второй бросать.
Трубочист-Добрая-Душа чистил трубу высоко на крыше. Все покрылось льдом, работать было трудно, но он выполнил всю работу и спустился по чердачной лестнице в дом.
Его лицо перепачкалось сажей, и мальчики, увидев это, разразились хохотом и стали дразнить дедушку:
- Чумазый, чумазый, чумазый трубочист! – распевали они хором.
Горничная, сгорая от стыда за мальчишек, почтительно принесла трубочисту кувшин воды и помогла ему умыться.
Трубочист-Добрая-Душа смыл сажу и внимательно рассмотрел ребят. Затем он заговорил, и в его голосе не было слышно ни одной ноты раздражения или гнева:
- Мальчики, пока я чистил дымоход, я слышал через камин все ваши ссоры и удивлялся: вы живете в таком достатке, а все-таки вы такие бедные дети.
У Лео и Тео округлились глаза:
- Как это? Мы не бедные, наши родители богаче всех в нашем краю.
Трубочист тихо ответил:
- В вашей красивой детской и в ваших сердцах нет мира и согласия. Вы не смогли договориться в добрых детских играх, а злая шутка против меня объединила вас. Разве так должно быть? Разве зло объединяет людей?
Братья почувствовали себя неловко и опустили глаза:
- Мы хотим дружить друг с другом, но у нас не всегда получается. Иногда такой гнев охватывает, и не спрятаться от него никуда! Как же нам быть?
Трубочист показал на свои черные от сажи руки:
- Я человек простой, не ученый, я объясню вам так: если дымоход долго не чистить от сажи, он засорится и может сломаться. Так и сердце, и душа человека: если долго не очищать их от гнева и обид, человек со временем может стать злым и жестоким. Дымоход я чищу своими железными инструментами. А сердце и душа очищаются после раскаяния, прощения и искренних слез.
Лео и Тео посмотрели друг на друга и крепко обнялись.
Попросили прощения у трубочиста за то, что обидели его.
Подошли к маме и извинились за непослушное поведение.
Мама растрогалась и попросила прощения у папы за то, что забыла приготовить его любимый капустный пирог к ужину.
Папа смягчился и извинился перед кухаркой за то, что повысил на нее голос.
В доме на холме воцарились мир и покой.
…Трубочист-Добрая-Душа, перекинув тяжелую веревку через плечо и поправив цилиндр, шел по тихому спящему городку в свою хижину на окраине.
Придя домой, он поужинал молоком, хлебом и сыром и завел часы на самое раннее утро.
Ведь ему предстояло посетить еще так много домов.
Сборник сказок - скоро на Ридеро!
Часто я думаю: что на свете всего милее? и как ни гадаю, всегда выходит один ответ: нет на свете милее доброй души человеческой. Конечно, не всегда хорошо живется доброму человеку; конечно, он даже чаще страдает, нежели другой, который смотрит, выпучив глаза, на мир божий, и нет ему дела ни до чьих великих горестей, но и страдает-то он как-то тихо, сладко, любяще…
Хорошо встретиться в жизни с добрым человеком: во-первых, он всегда много видел, мыслил и испытал, а следовательно, и рассказать и объяснить многое может; во-вторых, самая близость доброй души человеческой просветляет и успокаивает все, что бы ни прикоснулось к ней. Как доходят люди до того, что делаются совсем-совсем добрыми, что не обвиняют, не негодуют, а только любят и жалеют – это объяснить сразу довольно трудно. Однако можно почти без ошибки сказать, что достигнуть этого нельзя иначе, как путем постоянной работы мысли. Когда человек много мыслит, когда он рассматривает не только внешние признаки поступков и действий своих ближних, но и ту внутреннюю историю, которая послужила подготовкой для них, то очень трудно бывает оставаться в роли обвинителя, хотя бы внешние признаки известного действия и возбуждали негодование. Коль скоро мысль объясняет и очищает действие от запутывающих его примесей, сердце не может не растворяться и не оправдывать. Преступники исчезают; их место занимают «несчастные», и по поводу этих «несчастных» горит, томится и изнывает добрая человеческая душа…
Много встречаем мы на свете людей, но, к сожалению, большая часть их принадлежит именно к числу таких, которые ходят с выпученными глазами и ни о чем слышать не хотят, кроме своих маленьких личных интересов. Эти люди самые несчастные, несчастнее даже тех, кого мы называем собственно преступниками. У настоящего «преступника», может быть, вся душа переболит прежде, нежели он решится на преступление, а этот, что ходит с выпученными глазами по улице, на каждом шагу делает свои маленькие гадости и даже не чувствует, что эти гадости – те же преступления и что из их темной массы источаются все мирские несчастия.
Но встречается немало и добрых людей, и вы, милые дети, всегда скорее всех успеваете отличить их. Когда вы чувствуете, что вам легко и приятно около какого-нибудь человека; когда ваши лица расцветают улыбкою при виде его, когда вас инстинктивно манит приласкаться к нему… знайте, что это такой же чистый и милый человек, как и вы сами; знайте, что около вас бьется именно то самое доброе человеческое сердце, о котором я хочу повести здесь речь.
Нигде так много не встречается добрых душ, как между женщинами. Мужчина почти всегда по горло занят мелкими своими житейскими делами; он больше на народе, он чаще вынуждается вести борьбу, видеть и терпеть несправедливости. Поэтому у него более поводов воспитывать в себе чувство досады и нет времени соображать свои выводы с выгодами других, нет времени и прощать. Сверх того, известная доля самостоятельности сообщила его действиям несколько хищнический характер, вследствие чего любимыми его пословицами стали: «На то война!» да «Затем в море щука, чтоб карась не дремал!» Напротив того, женщина с самых малых лет почти всегда одна и всегда в загоне; действительная роль, на которую – по крайней мере, в настоящее время – осуждена женщина, – это роль безмолвия и исполнения чужих желаний и прихотей. Вот она и молчит, но в то же время думает, много думает. И чем больше она думает, чем томительнее тянется ее собственная одинокая жизнь, тем более растворяется любящее, доброе сердце. Она видит, как суетится и колотится весь свой век мужчина, как он лукавит и изворачивается из-за куска насущного хлеба, и мысль о «несчастии», которое как бы сетью какою опутало весь людской род, сама собой возникает в ее голове. Муж ли вернется домой злой и хмельной, она думает: «Господи! какой он несчастный!» Сын ли окажется уличенным в беззаконных делах, она думает: «Господи! как он должен страдать и как нужно, как нужно ему любящее сердце, которое могло бы вселить мир в его тоскующую душу!»
И когда женщина захочет утешить скорбящего человека, то можно сказать наверное, что в целом мире не найдется слаще и лучше того утешения. Нет татя, у которого не открылся бы источник слез при виде умиротворяющей женской ласки; нет душегуба, которого сердце не дрогнуло бы перед любящим женским словом. И не потому только, чтобы эта ласка или слово усыпляли человека или заставляли его забыть что-нибудь, а потому, что эта ласка, это слово восстановляют искаженный человеческий образ, что они вдруг очищают его душу от наносной житейской грязи, что они хотя и не уничтожают прошлого, но делают невозможным возврат к нему…
Когда я был в той трущобе, о которой вам недавно рассказывал, то случай свел меня именно с одною беспредельно доброю женщиной, воспоминание о которой будет благословенно для меня до конца моей жизни. Об ней-то я и поведу с вами речь.
Это была вдова мещанина, Анна Марковна Главщикова. Муж ее когда-то был достаточным купцом, но потом прожился, разорился и умер в мещанах, оставивши Анне Марковне самое ограниченное состояние. Как теперь помню, жила она в своем маленьком одноэтажном, об трех окнах на улицу, домике, около которого стоял довольно поместительный анбар с большими створчатыми дверьми. В этом анбаре, наполненном всяким мелочным товаром, обыкновенно торговал Марк Гаврилыч, отец Анны Марковны, старичок древний, словно мохом покрытый, который уже почти ничего не слышал и не видел, но выпустить из рук бразды правления не соглашался. В помощь ему был определен Сережа, довольно бойкий мальчуган, приходившийся Анне Марковне чем-то вроде племянника, и совокупными усилиями они как-то успевали вести дела не в ущерб, хотя отец протопоп соседней церкви всякий раз, как проходил мимо лавки Главщиковых, никак не мог утерпеть, чтоб не сказать:
– Старость да младость в союз вступили; обе вопиют: «Помози!»
Когда я зазнал Анну Марковну, она была уже женщина лет за пятьдесят. Лицо у нее, по-видимому, и в прежние, молодые годы нельзя было назвать красивым, но добродушие и какое-то счастливое спокойствие так и светились во всех его чертах. Часто чувствительность заставляла ее плакать, но она плакала без всяких усилий; брызнут сами собой слезы из глаз и потекут по старчески румяным щекам; и видно было, что ей легко плачется и сладко плачется. Часто она тоже вздыхала, но это были не настоящие вздохи, а какое-то тихое всхлипывание, совершенно подобное детскому. Вообще некрасивость ее была такого рода, что к ней очень скоро можно было привыкнуть, и чем больше с нею свыкаешься, тем лучше и свободнее при ней себя чувствуешь, так что под конец, пожалуй, это лишенное всякого изящества лицо покажется краше любой красы.
Жил на свете старый король. Он был богатый король. У него даже была своя придворная колдунья, и король очень гордился чудесами, какие могла творить эта колдунья.
И вот однажды король велел отправить во все концы королевства послание с обещанием отдать свою младшую дочь и полкоролевства в придачу тому, кто одолеет королевскую колдунью. Но с условием, что, если кто за это возьмется, да не выполнит, тому голову с плеч.
А в этом королевстве жили три брата. Звали их Билл, Том и Джек. Родители их были бедные люди, и вся семья ютилась в убогой хижине, что стояла в самом глухом уголке королевства.
Когда до них долетела королевская весть, все трое братьев решили попытать счастья.
Первым собрался в дорогу старший брат, Билл. Путь был дальний, и мать приготовила ему с собой побольше еды.
И вот Билл покинул родительский дом и шел, пока не встретил седого, сгорбленного старичка.
Доброе утро, Билл, - приветствовал его старичок.
Утро как утро, - ответил Билл.
Куда путь держишь? - спрашивает седой, сгорбленный старичок.
А тебе что?
Ты зачем пришел? - спрашивает его король.
Да вот хочу попытать - может, сумею одолеть вашу колдунью, - отвечает Билл.
Тогда король говорит:
Что ж, начнем испытание, - и зовет свою колдунью. - Посмотрим, кто кого одолеет!
Да тут и смотреть не на что, - говорит Билл, окидывая взглядом сухонькую, маленькую старушонку.
Лучше б он подумал, прежде чем говорить такие дерзости. Тяжелей каменной башни навалилась на него злая колдунья, эта сухонькая, маленькая старушонка. А что тут удивительного? Она была много старше его, ей уж, наверное, стукнуло не одну тысячу лет. Ну и, само собой, колени у бедного Билла подкосились, и он рухнул на землю.
И вот второй брат, Том, собрался в дорогу к королевскому дому. И мать сказала ему:
Не ходи, Том, вдруг ты тоже не вернешься.
Нет уж, раз решил, то пойду, - сказал Том.
Мать приготовила ему еды, и он отправился в путь, и тоже повстречал седого, сгорбленного старичка, и дальше с ним случилось все то же самое, потому что он не захотел сказать старичку, куда держит путь. Король так же, как и в тот раз, позвал свою колдунью и сказал Тому: кто кого одолеет, тот и победитель. И еще, если Том хочет, то может выставить вместо себя кого-нибудь другого. Но Том окинул взглядом сухонькую, маленькую старушонку и дерзко выступил вперед. Ну и, само собой, с ним случилось то же, что и со старшим братом.
Настал черед Джеку идти к королевскому замку. И он попросил матушку приготовить ему в дорогу еды. Но матушка сказала:
Не ходи, Джек, сыночек! Ты единственный у нас остался.
Но Джек сказал, что он должен пойти. Мать так горько плакала, что никакой еды ему в дорогу не приготовила. И он взял с собой лишь сухой хлеб и отправился в путь.
Вскоре он тоже повстречал седого, сгорбленного старичка.
Доброе утро, Джек, - приветствовал его старичок.
Доброе утро, батюшка, - говорит Джек, - доброе утро, дядюшка.
Куда путь держишь, Джек?
Да вот ищу корабль, который посуху пойдет, дядюшка. Не хочешь ли позавтракать со мной, батюшка?
Сначала возьми вот эту палку, Джек, - говорит старичок, - и ступай по той самой дороге, какой я пришел сюда. Иди, пока не дойдешь до чистого источника. Опусти в источник эту палку и держи, пока вода в источнике не обратится в вино. На берегу ты найдешь серебряный кувшин и кубок. Дальше сам догадайся, что тебе делать. А к тому времени, как ты вернешься сюда, корабль будет готов.
Что ж, Джек пошел и без труда отыскал чистый источник, опустил в него волшебную палку и держал ее там, пока вода не обратилась в вино. Наполнил серебряный кувшин вином и вернулся к старичку. Они вместе позавтракали сухим хлебом и запили его вином. А корабль на колесах был уже готов, и старичок сказал:
Садись на этот корабль, Джек, скажи: «Плыви, мой корабль, плыви!» - и корабль поплывет. Да не забудь, ты должен сажать на свой корабль всякого, кого повстречаешь по дороге к королевскому дому. И еще помни: каждого, кто сядет на твой корабль, ты должен спросить, как его зовут.
Вот Джек сел на корабль и сказал:
Плыви, мой корабль, плыви!
И корабль поплыл. Когда они проплывали через высокие горы, Джек увидел человека, который спиной валил толстенные деревья. Джек удивился и спросил:
Эгей, как тебя зовут?
Кто-всех-одолеет!
Кто всех одолеет? Конечно, ты! Садись ко мне на корабль.
Кто-всех-больше-съест!
Кто всех больше съест? Наверное, ты! Садись ко мне на корабль.
Эгей, как тебя зовут? - крикнул Джек.
Кто-всех-больше-выпьет!
Кто всех больше выпьет? Пей себе на здоровье! Хочешь ехать с нами?
Кто-всех-больше-выпьет сел на корабль, и Джек сказал:
Плыви, мой корабль, плыви!
Эгей, как тебя зовут?
Кто-всех-перегонит!
Кто всех перегонит? Ну, ясное дело, ты! Садись к нам на корабль.
Кто-всех-перегонит тоже сел на корабль, и они поплыли прямо, пока не доплыли до человека, который стоял с ружьем и целился вверх, словно хотел подстрелить зайца в небе.
Эгей, как тебя зовут? - крикнул Джек.
Меткий стрелок тоже сел на корабль, и Джек сказал:
Плыви, мой корабль, плыви!
Эгей, как тебя зовут? - спросил Джек.
Из дома вышел король и спросил:
Ты зачем пожаловал? Джек сказал:
Хочу попытать счастья - может, сумею одолеть вашу колдунью и завоевать сердце младшей леди принцессы.
А ты помнишь условие: если ты или твои помощники не одолеют мою колдунью, голова твоя слетит с плеч? - спрашивает король.
Как же, помню! - ответил Джек.
Что ж, тогда начнем испытание, - говорит король и зовет свою старую колдунью.
А Джек позвал Кто-всех-одолеет, и первое испытание кончилось вничью, как вы, наверное, и сами догадались.
Что ж, - говорит король, - а теперь: кто больше съест?
Джек недолго думая позвал своего друга Кто-всех-больше-съест.
Сначала им привели быка, и Кто-всех-больше-съест вмиг его проглотил. Потом двух коров, потом несколько свиней и наконец полдюжины овец.
Кто-всех-больше-съест мигом проглотил их, пока старая колдунья еще только с быком возилась.
Молодец, - сказал король. - А вот выпить больше, чем моя колдунья, тебе не удастся!
Попытаемся, - сказал Джек и позвал своего приятеля Кто-всех-больше-выпьет.
И тот выпил сначала ручей, потом озеро и добрался вскоре до реки. Но королю было жалко реку, и он сказал:
Все ясно. А кто кого перегонит?
Джек позвал Кто-всех-перегонит, король дал ему и своей колдунье по яичной скорлупе и велел добежать до океана, зачерпнуть соленой воды и вернуться назад. Кто-всех-перегонит добежал, конечно, первым, зачерпнул соленой воды, побежал назад и на полдороге встретил старуху колдунью еще с пустой скорлупой.
Ох, устала, - сказала колдунья.
Я тоже, - сказал он.
Давай посидим, отдохнем, - предложила она, - не стоит надрываться ради других.
Они выбрали уютную зеленую лужайку и сели отдохнуть.
Ты положи голову вот сюда, - говорит старуха, - да поспи часок.
А надо вам сказать, что у старой колдуньи в кармане была такая волшебная косточка, которую стоило подложить спящему под голову, и он не проснулся бы, пока эту косточку опять не забрали бы. И вот колдунья дождалась, когда Кто-всех-перегонит крепко заснул, и сунула ему под голову эту косточку. Потом перелила морскую воду из его скорлупы в свою и побежала назад к королевскому дому.
А Джек уже начал беспокоиться и попросил своего друга Кто-всех-дальше-видит посмотреть, где же Кто-всех-перегонит. Кто-всех-дальше-видит поднес руку к глазам и сразу увидел его.
Он спит на зеленой лужайке на полдороге отсюда, а под головой у него лежит волшебная косточка. Если ее не убрать, он не проснется.
Кто-всех-дальше-стреляет выстрелил, вышиб косточку, и Кто-всех-перегонит тут же проснулся. Проснулся, вскочил на ноги, схватил пустую скорлупу, добежал до океана, набрал соленой воды и на полпути назад нагнал старуху колдунью. Он нарочно толкнул ее под руку, и злая колдунья разлила всю соленую морскую воду.
А какой конец у этой истории, вы, наверное, и сами догадались. Джек и младшая принцесса обручились скорей, чем успела вернуться в королевский замок старая колдунья. И когда я уходил от них, они были очень довольны и счастливы.
Давным-давно, еще до того, как первые мореходы пустились в плаванье, стремясь увидеть земли, что лежат за морем, под волнами мирно и счастливо жили морской король и морская королева. У них было много красивых детей.
Стройные, кареглазые, дети день-деньской играли с веселыми морскими барашками и плавали в зарослях пурпурных водорослей, что растут на дне океана. Они любили петь, и куда бы ни плыли, пели песни, похожие на плеск волн.
Но вот великое горе пришло к морскому королю и его беззаботным детям.
Жил некогда в Клитру, что в графстве Ланкашир, бедный портняжка. Работал он на совесть, но, сколько ни старался, никак не мог вылезти из нужды. Когда дела его пошли совсем худо, бедняга решил продать свою душу дьяволу. Кто мог его за это упрекнуть? Как всякому человеку, ему хотелось хоть немного денег и радости на этом свете, а что будет на том - это уж неважно.
Бедняга портной в точности разузнал, что и как надо делать. Написал письмо, в котором соглашался отдать дьяволу душу через пятнадцать лет, и, перед тем как лечь спать, положил письмо под подушку. На другое утро вместо письма он нашел там полкроны. Портной знал, что эти полкроны были задатком, и если взять задаток, значит, он согласен на сделку.
Он взял эти деньги, и, хоть они были невелики, он все же радовался, предвидя лучшие времена. Теперь-то он уже больше не будет голодать и холодать! Скоро он купит себе все, что только пожелает, поселится в большом доме, будет есть вволю. И даже попивать винцо!
В доброе старое время, - а оно и в самом деле было доброе время, хотя было то не мое время и не ваше время, да и ничье время - жила на свете девушка. Мать у нее умерла, и отец женился на другой. Мачеха возненавидела падчерицу за то, что девушка была красивей, чем она, держала ее в черном теле, заставляла выполнять всю черную работу по дому и ни на миг не оставляла в покое. Наконец она решила и совсем от нее избавиться. Подала девушке решето и сказала:
- Ступай, набери в это решето воды из источника, что на краю света. Да принеси решето полнехоньким, а не то плохо тебе придется!
Мачеха думала, что девушке ни за что не найти источника на краю света, а если и найдет, так разве донесет она воду в решете?
И вот девушка отправилась в путь и каждого встречного спрашивала, где тот источник, что на краю света? Но никто этого не знал, и она все думала да гадала, как ей быть.
Жил да был на свете молодой человек по имени Джек. Однажды утром он пошел искать счастья по свету. Пройдя немного, он встретил кошку.
- Куда ты идешь, Джек? - спросила кошка.
- Я иду искать счастья.
- Можно пойти с тобой?
- Да, - сказал Джек, - это будет веселее, чем идти одному.
Топ да топ, топ да топ. Прошли они немного и увидели собаку.
Давно это было. Пришла в деревню, что стоит на берегу красивой реки Тайн, старуха по имени Клути.
Мужчины этой деревни были счастливы и довольны своей судьбой. Испокон веку сидели они на этой земле, пасли овец и коров, пахали, сеяли и жили в достатке. У всех были крепкие, хорошие дома, теплая одежда зимой и много всякой еды. И так все шло, пока не пришла в деревню старуха Клути и не поселилась в маленьком домике с покосившейся трубой.
Женщины этой деревни были работящи и приветливы, они сами пекли хлеб и булки, шили и вязали и запасались провизией на зиму. И так все шло, пока не пришла в деревню старуха Клути и не поселилась в маленьком домике с покосившейся трубой.
В царствование короля Иоанна кентерберийский аббат жил в своем аббатстве не хуже самого короля. Каждый день в трапезной вместе с ним обедали сто монахов, и всегда его окружала свита из пятидесяти рыцарей в бархатных одеждах и с золотыми цепями на груди.
Как вам известно, король Иоанн был на редкость плохим королем. Он не терпел, чтобы кого-нибудь из его подданных - будь то даже святой отец - почитали больше, чем его самого. И он вызвал кентерберийского аббата к себе.
Кот и Попугай договорились каждый день приглашать друг друга в гости на обед. Сегодня, скажем, Попугай зовет Кота к себе, а назавтра - наоборот, и так далее. Первой была очередь Кота.
Кот купил на рынке риса на полпенни и столько же молока и сахара.
Попугай, явившись в назначенное время, не увидел ничего, кроме постной еды. Более того, Кот настолько плохо позаботился о своем госте, что тому пришлось самому готовить себе.
На следующий день наступила очередь Попугая. Он купил на рынке тридцать фунтов муки, вдоволь масла и сахара и всего, что было нужно, чтобы испечь пирожков. Их получилось так много, что ими можно было наполнить огромную корзину, вроде тех, какие таскают прачки. Всего вышло пятьсот румяных, вкусных пирожков.
Давным-давно жили в глуши Шотландии двое братьев. Жили они в очень уединенном месте, за много миль от ближайшей деревни, и прислуживала им старуха кухарка. Кроме них троих, в доме не было ни души, если не считать старухиного кота да охотничьих собак.
Как-то раз осенью старший брат, Элсхендер, решил остаться дома, и младший, Фергас, пошел на охоту один. Он отправился далеко в горы, туда, где охотился с братом накануне, и обещал вернуться домой до захода солнца.
Но день кончился, давно пора было сесть за ужин, а Фергас все не возвращался. Элсхендер забеспокоился - никогда еще не приходилось ему ждать брата так долго.
В те времена в этой стране правил прекрасный молодой король, и решил этот король однажды отправиться в странствия на поиски невесты; она должна быть красивой, благородного происхождения, а прежде всего должна королевская невеста быть скромной, работящей и искренней. На меньшее король бы не согласился. Так он решил, сел однажды утром на лошадь и отправился в путь.
Ехал он, ехал, и дорога привела его к тому месту, где Крошка Мэтти пасла своих овец. Увидев маленькую пастушку, король вежливо с ней поздоровался и сказал:
- Да благословит тебя Господь, Крошка Мэтти, как ты поживаешь?
- Хорошо, спасибо, - ответила Крошка Мэтти, - хоть и одета я в лохмотья. Но когда я выйду замуж за короля, то буду одеваться только в чистое золото!
- Никогда этому не бывать, - сказал король.
- О, нет, именно так и будет, - возразила Крошка Мэтти.
